Шеф. Да, это и вправду увлекательно… тут непочатый край работы. Вы истинный поэт, продолжайте же, прошу вас!
Изобретатель. Словом, отныне вам следует производить не падаль, не бесполезных калек, а прежде всего сумасшедших! Вообразите шествие танцующих в кровоточащих лохмотьях безумцев, которые своею грозной непоправимой немотой, х-ха, красноречивее расскажут о вашем могуществе, чем даже горы гниющих тел. Что-нибудь в духе византийского Василия Болгароктона, который отпустил на родину полтораста тысяч ослепленных им пленных… по десятку слепцов на поводыря! Словом, у меня уйма замыслов в голове и несоответственно мало возможностей!.. Для начала я могу предложить гибриды новых, гомерической отвратности и баснословной плодовитости насекомых, каких еще не бывало на свете… правда, в ограниченном количестве пока. При виде моих трехголовых жучков я и сам тороплюсь опустить глаза, чтоб не слишком расстраиваться. Я мог бы в трехмесячный срок наладить их серийное производство, в условиях гарантированного сбыта, разумеется… а пока угодно ли вам взглянуть на эти картинки?
Каковы милашки!
Слышен шелест бумаги и удовлетворенное кряканье шефа.
Тем временем в приемной собралось много служащих. Не спуская глаз с аппарата, они внимают чугунным перекатам изобретательского баса. Какая-то стенографистка тихонько плачет в углу, но вот пугается общего внимания и, улыбаясь, делает вид, что красит губы. В окне, несмотря на ясный день, в полную мощность световая реклама фирмы «Боулдер и К°».
Управляющий конторой (овладев собой). Сейчас, по-видимому, последует заключение сделки. Приготовьте регистрационные бланки, мистер Мак-Кинли, а пока… (окончательно придя в себя), кто дал вам разрешение покинуть свои рабочие места, господа?
Люди долго не могут опомниться от подслушанного ими проекта обновления войны.
И сразу небо как бы крепом затянулось в тот погожий денек, а заодно и радость назначенного на вечер обручения. Однако верный данному слову м-р Мак-Кинли по дороге домой покупает орхидейку в целлофановой упаковке: для избранницы! Дома он переодевается в парадный, неизменно черный костюм… и тут случайно прошедший под окном взвод солдат вызывает у него подобный удушью упадок решимости. Сдернув галстук с шеи, он валится в кровать, впрочем не спуская глаз с фотографии улыбающейся мисс Беттл.
— Вот уже третий раз вы поступаете со мной нехорошо, мистер Мак-Кинли, — говорит мисс Беттл из своей рамочки, скорее грустно, чем с упреком.
