— А на кого ты мне укажешь? — Гоша взял блокнот. — Кого допрашивать?
— Желательно — всех. Для вида. Чтобы не насторожить убийцу. Так, формально — что видели, что думают, где были… А вот службу генерального директора — там четыре человека всего — тряси поосновательней. Идет?
— Или так, — задумчиво произнес Гоша. —
Когда большая батарея
Летит с седьмого этажа,
Беги, Пожарский, побыстрее,
Чтоб раздавленья избежать.
— Меня смущает «раздавленье», — честно признался Леонид. — Разве есть такое слово? Но по мысли — замечательно. И совет правильный. А про отравленное пиво ты еще не сочинил?
— Не все сразу. — Гоша задумался. — Может, так?
Когда, заради опохмелки,
Свернешь ты с честного пути,
Учти, ворованное пиво
На пользу может не пойти.
Ну как?
— Великолепно, — зааплодировал Леонид. — Просто блеск. И, кстати, очень подходит для воспитательных целей. Эти стихи обязательно нужно ввести в школьную программу.
— Ладно, — Василий стукнул ладонью по столу. — Утро вечера мудренее. Завтра начнем. Да, Гоша, меня не забудь допросить, а то неудобно получится.
— Не волнуйся, — успокоил Гоша. — Такой возможности я не упущу. Допрошу, и с пристрастием, то есть с применением пыток. Надо же иногда себе праздники устраивать.
— Давай-давай, — добродушно усмехнулся Василий. — Но вам меня не подловить, гражданин начальник. Ни в жизть. И пыток я не боюсь.
— Посмотрим. — Гоша мечтательно закатил глаза. — Это я только кажусь добрым следователем, а на самом деле — чистый зверь.
— Такие вот дела, — невесело закончил свою речь Юрий Сергеевич. — Я, как главный редактор, надеюсь только на то, что суеверных среди вас немного и вы не станете забивать себе голову тем, что это дурной знак. Несмотря ни на что, мы сделаем хорошую газету. Обязательно сделаем.
— А когда станет известно, от чего умер Иван Гаврилович? — спросил кто-то из зала.
— Они сказали — завтра или послезавтра. Вскрытие, экспертиза — на это все нужно время. Но самая вероятная версия — инфаркт.
— Вот, не дали мужику вовремя опохмелиться, — укоризненно сказал кто-то.
— Позвольте мне, — с заднего ряда поднялся Неволяев. — А как у нас с названием? Не пора ли уже определиться?
— Вам не кажется, Эдуард, что сейчас, не самый лучший момент… — начал Мохов.
— Как раз наоборот, — перебил его Неволяев. — Завтра в газетах появятся заметки о нашем неприятном инциденте. И как нас там будут называть? Газета, у которой пока нет имени? Упускаем рекламную акцию.
