— Скажите, Эдуард, — я придвинулась к нему поближе, — вы надежный человек?
— Нет. — Фельетонист отрицательно покачал головой. — Чего нет, того нет.
— И тайну вам доверить нельзя?
— Я бы не советовал. Тайна хороша только тем, что ее можно разболтать.
— Правильно, — согласилась я. — Вопрос — когда? Разболтать сразу — все равно что растранжирить миллион. Я хочу сказать, что тайна должна созреть для посторонних ушей.
— Понимаю. — Неволяев посмотрел на меня с одобрением. — Глупо бежать в сортир после первой кружки пива. Только после шестой, когда мочевой пузырь трещит по швам, можно получить истинное наслаждение.
— Да, я примерно об этом. А подвиг вы совершить не хотите?
— Не хочу, — наотрез отказался Неволяев.
— А просто доброе дело сделать?
— Кому, проклятущая? — Неволяев прищурился. — Просто добрых дел не бывает. Любое действие имеет свою оборотную сторону. Что русскому хорошо, то немцу смерть.
— Ну, например, Пожарскому, — осторожно сказала я.
— Ему — могу. Пожарский-гад неплохой мужик. Но только в виде исключения. Благотворительность — не моя стезя.
— Помощь начальству — это не благотворительность, а вложение в будущее, — возразила я.
— Согласен. — Неволяев посмотрел на меня с интересом. — Ты не такая бестолочь, какой кажешься. Что надо делать?
Я наклонилась к его уху и зловеще прошептала:
— Надо искать убийцу.
Неволяев испуганно отшатнулся:
— Убийцу кого?
— Пожарского.
— Так его чего… того? — тоже перешел на шепот фельетонист.
— Пока нет, но собираются.
— Е-мое! — Неволяев возмущенно крякнул. — Как же так? Проект еще не раскручен, газета не выходит, а они сразу убить? Нет, так не годится.
— В том-то и дело, — похвалила я. — Рановато Пожарского убивать. Но это мы понимаем, а кто-то с нами не согласен.
— Кто?
— Это нам и предстоит выяснить.
— Как?
Действительно, как?
— Понимаете, Неволяев, — туманно начала я, — готовых рецептов здесь быть не может. Надо искать, присматриваться, прислушиваться… Вдруг убийца себя как-то обнаружит?
— Он что — дурак?
— Он — человек. Нервы могут сдать, сболтнуть может лишнего.
— Ладно, присмотрюсь и прислушаюсь, — пожал плечами Неволяев. — Дурацкое дело нехитрое. Только… не опасно ли это?
— До тех пор пока вы будете молчать о нашем договоре — не опасно. Но стоит вам растрепать, что вы не просто так шаритесь по чужим кабинетам, а ищете убийцу, — все! Вас немедленно уберут, — уверенно пообещала я.
— Куда? — округлил глаза Неволяев.
— Известно куда. — Я зловеще усмехнулась и посмотрела вверх. — Так что мой вам добрый совет — молчите. Как рыба. Как вобла сушеная.
