— Личный вопрос можно?
— Конечно.
— Ты же в прошлом году чуть не вышла замуж за капитана королевских гвардейцев, так? Виконта Селеретто?
Я только рукой махнула с некоторой досадой. Воспоминания о Лео до сих пор вызывали смешанное чувство: сожаление и раздражение. Я могла поступать разумнее и вообще не заводить с ним интрижку, к тому же, я сделала это только назло Тайе. А Леонард мог оставить меня в покое, как сделал бы любой нормальный мужчина. Но мы оба от души накосячили, и рано или поздно отношения нам придется выяснять уже по-взрослому.
— Не собиралась даже. Да и отец его бы вряд ли обрадовался такому выбору сына.
— С чего ты взяла? — удивился Кейн.
— У тебя сегодня интересный день?
— Вполне себе.
— А теперь представь, что такое творится постоянно, а я жена твоего единственного сына? Как бы ты отнесся на месте герцога?
Он снова ухмыльнулся, качая головой, на сей раз, недоверчиво.
— Да? Мне кажется, что ты чего-то крепко не понимаешь. Но давай поговорим, когда выйдем от генерала, хорошо?
— Ладно, — согласилась я, изрядно заинтригованная какой-то новой, неизвестной мне еще точкой зрения на произошедшее, я-то никогда особо не задумывалась, что именно думал о произошедшем сам герцог.
Мы вошли в бледно-желтое безо всяких вывесок здание конторы, подождали немного в приемной, а еще через полчаса адъютант уже докладывал освободившемуся генералу о визите господина виконта. Я же малодушно пряталась под капюшоном плаща, не желая обнаруживать собственное лицо как можно дольше.
В кабинете генерала было на удивление свежо: окно открыто, стол ничем не завален, а сам Кловер, известный неофициально как Акула, стоял спиной к двери, сложив руки за спиной, и разглядывая что-то на улице. На столе дымилась большая чашка кофе и потрясающе вкусно пахли лежавшие на тарелке свежие пончики, посыпанные сахарной пудрой и политые сладкой цветной глазурью. Тут собирались завтракать, вкусно и с большим аппетитом, и даже получать от процесса удовольствие. Похоже, день у генерала начинался хорошо.
Пока мы не пришли.
— Привет, — чуть усмехнулся папенькин друг, опустившись в кресло и ничуть не смущенный таким приемом, вне всяких сомнений, давным-давно срежессированным.
— Кейн, — бесконечно уставшим голосом проговорил генерал, — ты что — опять? Соскучился по старым денькам? Когда ж ты, мать твою, успокоишься уже, бретер гребаный?
— Я тоже рад тебя видеть, акулий выкормыш.
Кловер громко театрально вздохнул, а я почувствовала себя слегка неуютно: будто невольно подсматриваешь за влюбленной парочкой.
