- Но я вел речь о ночи в постели с девицами, а не с драгунами! сказал Картуш, все также любезно, и поскольку человек он был немногословный, слова свои закончил тем, что огромным кулаком заехал Пастенаку в челюсть, лишив того ещё трех зубов, потом, схватив его за штаны, вышвырнул из кафе "Л'Эпи Нуар" и тем самым - из своей банды. Пастенак, хныча, исчез в парижских закоулках, и неизвестно, доведется ли нам с ним ещё встретиться.
Фанфан узнал о выказанной Картушем симпатии из письма, который гордый главарь продиктовал платному писцу. К письму были приложены тридцать ливров. Эта симпатия и деньги Фанфана несколько утешили, но травма нанесенная его ягодицам, сказалась и на его душе, лишив былой уверенности в себе, так что из дому он не выходил два месяца - все ждал, пока забудет и он сам, и почтенная публика.
Не выходил из дому? Значит, у него был дом? Да, прежде мы об этом не упоминали, занявшись исключительно его светской жизнью. И прежде чем, как мы обещали, переходить к описанию того, как пережитое поражение в результате исключительного стечения обстоятельств превратилось в истинный триумф, от которого Пастенак навсегда позеленел от ярости, пожалуй, стоит просветить читателей насчет семейной жизни Фанфана.. 2.
Лет за десять до событий, о которых мы только что рассказали, одним майским вечером женщина лет двадцати восьми шила у окна в маленькой, но уютно обставленной квартирке, которую снимала на третьем этаже дома номер 20 по рю Гренета, и время от времени отрывалась от монотонной работы, поглядывая вниз на улицу, где громыхали кареты, отъезжавшие от соседних транспортных контор на рю Сен-Дени и направлявшиеся в Нормандию или на север Франции. Женщина была довольно привлекательна, невысока, но хорошо сложена. Жила она - по правде говоря, очень скромно - тем, что брала шитье на дом. Звали её Фелицией Донадье. И главное: уже четыре года она была вдовой Виктора Донадье, гренадера, павшего на войне в Канаде.
Фелиция как раз собиралась поужинать - как обычно одна и одним супом, - когда в дверь кто-то постучал. Открыв и увидев гостя, она замерла на месте от удивления. Человека этого она не видела больше десяти лет, с тех пор, как на поле люцерны возле захудалой фермы её родителей в Вексене он лишил её девственности.
- Ты! - вытаращила она глаза. - Бог мой! А это что?
Гостем был брат Анже, а "этим" - трехмесячный Франсуа в одеяльце.
- Ну да, как видишь, это я! - ответил брат Анже с галантным поклоном. - Можно войти?
