- Стой! - ревет полковник.
У коня его лопнула подпруга и он не может дальше.
Но Фанфан с друзьями все идут вперед, и лагерь, и кони, и палатки, и солдаты все ближе к ним, уже видно, как на них все смотрят, уже слышны их крики! И чей-то голос хрипит:
- Вперед, ребята, скоро будем там!
И другой отчаянный голос говорит:
- Фанфан, спой что-нибудь, а то мы сдохнем!
И в тишину сельского пейзажа, неба и лагеря ворвался голос, вначале отчаянно, тонко и хрипло, но потом все набирал силу и наконец взорвался так, что навсегда стал голосом мужчины! Настоящего мужчины! Это голос Фанфана, который поет:
- Вперед, Фанфан, вперед,
Тюльпан, труба зовет!
И весь лагерь ошеломленно вслушивается в эти отчаянные голоса, которые становились все сильнее, непобедимее и неукротимее - голоса Альберта Драйна, Жюля Брака, Пердуна и Скакуна, которые вместе с Фанфаном поют:
- Вперед, Фанфан, вперед,
Тюльпан, труба зовет!
- Разрази меня гром, они бегут! - кричит лейтенант де Шаманс.
Бегут.
Бегут и поют. И сотни солдат смотрят, как они приближаются, как бегут и поют, бледные, грязные, чуть живые, окровавленные...
А когда они дошли, вдруг произошло вот что: сотни голосов громоподобно запели:
- Вперед, Фанфан, вперед!
Тюльпан, труба зовет! *
Все выбежали им навстречу и повели в лазарет. Полковник прошел через лагерь к себе в мертвой тишине.
И с того дня Фанфан для всего полка, для всех и для себя самого стал Фанфаном-Тюльпаном - и навсегда!
Отважился ли кто-то - какой-то бывалый вояка, ветеран наполеоновской гвардии - потребовать себе этот титул?
Никто! Нет, после Фанфана этот титул уже не достижим. И нерасторжим с именем Фанфана. Тюльпан... он и есть Тюльпан, единственный и неповторимый! **
* Эта песня сохранилась до наших дней в сборнике, который составил Эмиль Дебре. Тот в 1830 году слышал в одном трактире, как старик-ветеран наполеоновской гвардии поет рефрен, который в предыдущем столетии сложил сам Фанфан. (Прим. авт.)
** В королевских войсках до революции рекруты утрачивали свое крестное имя и пользовались только прозвищем, которое давалось им унтер-офицером или сержантом. Исключением из этого правила было только прозвище "Ля Тюлан" тюльпан, означавшее воина, выделявшегося задором и веселым характером. Этот титул воину нужно было заслужить, и присуждали его рядовые чаще, чем их начальники. Все, кто носил это имя до Фанфана, не оставили по себе следа. Лишь Фанфан в шестнадцать лет вошел с ним в историю на все времена, попав одновременно и в армейскую мифологию. Это Фанфан-Тюльпан породил целый ряд бойцов, от "гроньяров" Старой гвардии Наполеона до "пуалю" Первой мировой войны, бойцов непокорных и протестующих, но при этом способных помериться силами с воинами лучших армий мира.
