. Если Найана и Рейфлера интересовали в первую очередь консерваторы, «партия войны», то здесь специально отбирали по противоположному критерию – только тех, кто в анкете признался, что он ярко выраженный либерал (и что политика много значит в его жизни).
40 испытуемым, прошедшим отбор, на специальном экране внутри томографа показывали фразу, с которой либерал скорее согласится: например, «США стоит уменьшить свои расходы на военных». Следующие несколько минут прокручивали возражения: «У России вдвое больше ядерных боеголовок, чем у США» (это неправда, но психологи преувеличивали и искажали факты намеренно, чтобы эффект был сильней). На каждый тезис приходилось целых пять возражений, и для разнообразия политические тезисы были перемешаны с неполитическими («Кошки как домашние животные лучше собак») – и реакция, как и ожидалось, для политического и неполитического была разной.
Мозг тех, чье мнение не изменилось ни на йоту (по данным анкеты, заполненной потом), реагировал на политические «сухие факты» всплеском активности амигдалы, центра эмоций вроде страха или гнева. Факты воспринимались как угроза личности – и мозг эту атаку отражал как мог.
Еще на томограммах можно было увидеть, как неприятные «сухие факты» приводят в действие сеть пассивного режима работы мозга (DMN, default mode network) – ту, про которую любят писать в исследованиях медитации. Она отвечает за «отвлеченность от внешнего мира», «уход в себя» – что, наверное, тоже можно истолковать как форму защиты.
И система защиты картины мира от опасных для нее фактов со своей задачей успешно справилась. Спустя два месяца надо было снова заполнить анкету: сильно ли поменялись политические убеждения после всех контраргументов. Оказалось, что почти никак: например, степень уверенности в вопросе, что аборты должны быть разрешены, упала в среднем всего на 0,07 пункта – по пятибалльной шкале.
* * *
Для исследования про Буша, Саддама и новостей заголовок позаимствовали – с точностью до одного исправленного слова – у научного бестселлера 1950-х. Тогда социальный психолог Леон Фестингер (это он придумал термин «когнитивный диссонанс») вместе с двумя коллегами внедрился в секту, которая ждала скорого прибытия инопланетян и даже назначила точную дату конца света: 21 декабря 1954 года. Об этом своем эксперименте Фестингер написал книгу «Когда пророчество не сбывается»{33}: ему было интересно пронаблюдать, как будет вести себя секта, когда 21 декабря наступит, а летающие тарелки с планеты Кларион так и не появятся в небе над Чикаго. Члены секты к тому моменту уже поувольнялись с работы (у многих она до последнего момента была) и успели избавиться от всех металлических предметов в одежде и на теле, от пуговиц до сережек, потому что иначе пришельцы не пустили бы их на борт НЛО.
