На вопрос одного из собеседников, какие следовало бы принять меры, Уэллс ответил: «Я об этом достаточно много писал… Мое лекарство - всемирное государство, плановое хозяйство, социализм. Вот почему последние тридцать лет я трачу так много времени и энергии на пропаганду этих идей»!.
За последние пять-шесть лет советские читатели получили возможность обстоятельно познакомиться с творчеством современных писателей-фантастов США, Англии, Франции и других капиталистических стран. Мы уже неоднократно пытались в прежних статьях проследить некие закономерности в развитии научно-фантастической литературы Запада, сильной в критике противоречий капиталистической действительности и удивительно беспомощной в попытках нарисовать облик грядущего мира.
О каком бы писателе ни шла речь: будь то талантливейший лирик Рэй Бредбери, вглядывающийся в мир с иронической и печальной улыбкой, или Клиффорд Саймак, пытающийся утопить в блистательном юморе острую тревогу и неудовлетворенность существующим порядком вещей, или Айзек Азимов, известный ученый и один из самых здравомыслящих фантастов наших дней[1], или англичанин Джон Уиндэм, прозванный «современным Уэллсом», - все они в своем видении будущего уступают великому предшественнику, как в масштабности, так и в глубине социальных обобщений. Либо они переносят через века и тысячелетия, а заодно уж и через беспредельные пространства космоса, привычные и, видимо, представляющиеся нерушимыми признаки существующего правопорядка (материальное неравенство, эксплуатация большинства меньшинством, жестокая власть денег, постоянная угроза безработицы и т. п.), либо «моделируют» будущее согласно новомодным социологическим теориям «излечения» капитализма, вроде «мэнеджериальной революции» (Дж. Барнхэм) и так называемой конвергенции капитализма и социализма с их последующим превращением в «единое индустриальное общество».
Даже в лучших фантастических рассказах английских и американских писателей, представленных, к примеру, в десятом выпуске «Библиотеки всемирной фантастики», трудно найти сюжеты, обещающие человечеству какой-то реальный выход из тупика. Вот, скажем, широко распространенная в западной литературе тема «первого контакта». Читатели помнят, как трактует ее Мюррей Лейнстер в своем известном рассказе, который так и называется «Первый контакт»: «Если чужие узнают о существовании людей, возникнет дилемма - торговать или сражаться».
В рассказе Пола Андерсона «Поворотный пункт» американские космонавты, попавшие на планету Джорил, населенную миролюбивыми дикарями, обладающими огромным интеллектуальным потенциалом, ставят под сомнение целесообразность дальнейшего развития контактов. Первое, что приходит им в голову, опасность последующего захвата и порабощения джорильцами Земли. Не лучше ли, пока не поздно, уничтожить обитателей зоны, куда опустился звездолет? Или, может быть, для предотвращения «угрозы» стерилизовать всех джорильцев? В конце концов космонавты принимают более «гуманное» решение - взять с собой на Землю удивительно смышленую девочку Миерну: «Строго говоря, дорогая ты моя малышка, ну и грязную же шутку мы с тобой сыграем! Подумать только - вырвать тебя из этой патриархальной дикости и швырнуть в горнило гигантской бурлящей цивилизации! Ошеломить нетронутый мозг всеми нашими техническими штуками и бредовыми идеями, до которых люди додумались не потому, что умнее, а потому, что занимались этим немного дольше вас. Распылить десять миллионов джорильцев среди наших пятнадцати миллиардов! Конечно, вы клюнете на это. Вам с собой не совладать, да и соблазн велик. А когда вы наконец поймете, что происходит, будет поздно отступать, вы окажетесь на крючке».
