— Но ошибался?
— Похоже на то. Этот человек, — Ранд кивнул в сторону складской двери и опустил взгляд, — он говорит, что один из моих братьев жив и что он ждет меня.
— Откуда гэрец знает, кто ты и что у тебя есть брат? — лейвор почесал нос. — Есть соображения?
— Только одно: брат связался с гэрской мафией, — задумчиво нахмурился человек, — а ведь отец хорошо с ними дела делал, они за нас платили огромные деньги… Как можно…
— Что теперь?
— Если он в Хорд Лангоре, я должен его найти.
— А если это западня?
— Я буду осторожен. Ты бы на моем месте как поступил, а, Терну?
— Даже не представляю, но едва ли это просто совпадение. Живи так, чтобы не сожалеть, Йовин-гиро; хочешь играть с судьбой, играй, но не отступайся, потому что ты отвечаешь не только за себя одного.
— Ты прав, — ответил Ранд, — но я не могу не попробовать.
— Главное — бдительность, — сказал Терну. Он хорошо знал напарника и верил, что тот достаточно мудр, чтобы не ошибиться; в воздухе витала тайна, но ему совсем не хотелось в нее впутываться.
— Пора, — человек взглянул на свой шрам и вздохнул. — Я отчитаюсь о задании и вернусь в Нигили Синвер.
— А дальше?
— Это… — офицер на мгновение замолчал. — Это все слишком подозрительно, наверняка здесь что-то нечисто. Я сообщу об этом генералу и «Воронам».
— Правильно. Lumur merkat, — Терну похлопал его по плечу.
— Может, мы втроем когда-нибудь встретимся. Хочу его тебе показать. Можно в моих апартаментах в Имуру сойтись, как думаешь?
— Когда-нибудь. Ходи под звездами.
— Тебе того же, — ответил Ранд и поспешил в дождь.
Полчаса спустя Терну уже был дома, сидел в своем любимом кресле в декорированной под старину теплой гостиной с камином и листал гэрский разговорник; капли дождя бились в окна, подгоняемые ветром, но внутри было удобно, уютно и безопасно; это ощущение, покой среди шторма, лейвор любил больше всего.
Порой в такие моменты его посещали мрачные, но сладкие мысли: на улицах под холодным дождем прозябают тысячи нищих, которых в одном только Хорд Лангоре их было около шести миллионов, а он, тилур Шеркен, дворянин по крови и службе, нежится в тепле своего дома.
Сегодня, впрочем, он думал в основном о предстоящем приеме. Терну давно не выходил в высокомерный свет и потому отвык от пышных забав, которым предавались имперские аристократы в перерывах между войной, охотой и дуэлями; это вселяло в него смутное волнение, похожее на то, что обычно бывает у молодых дворян, когда их впервые вводят в круг избранных, но больше, чем свет, его волновал Ранд, и, как он ни старался избавиться от назойливых размышлений, они не отступали.
