– Врете москали не возьмете, кишка Вам тонка! – выплюнув на снег кровавый сгусток, рыкнул мужчина и в подтверждение серьезности намерений полосонул воздух ножом, – Попускаю красной жижки!
Губы Сергея побледнели и сжались в тонкую линию, а глаза полыхнули нескрываемым гневом. Бандеровец! – понял он. Выходцев с Украины на Севере всегда проживало много, но вот идейные нацисты – были штучным зверем, ему пока-что не попадавшимся. Последний раз он слышал подобные речи в подростковом возрасте, когда родители еще только думали над эмиграцией из охваченной майданным безумием Украины. Казалось, уже прошло много лет, тогда он был еще совсем ребенком, но память цепко держала и не отпускала от себя войну. Он помнил все, свист артиллерийских снарядов и мин над головой, кровь на пустынных городских улицах и погибшую под обломками собственного дома любимую бабушку, так что список счетов к бандеровцам у него накопился огромный и пока не закрытый. Бойцы, наставив на неизвестного автоматы, окружили его и остановились, молча переглядываясь и не зная, как поступить. А мужчина отошел к лежащему на боку снегоходу, продолжая свирепо зыркать по сторонам. В руках его по-прежнему сверкал отменным металлом нож. Рисковать никто не хотел, пристрелить? Но приказ взять нарушителя по возможности живым.
Углядев среди окруживших его людей человека с офицерскими погонами, нарушитель оживился и вновь заорал, заводя себя истеричным криком:
– О! офицерик, возьми меня если сможешь!
В его криках чувствовалось что-то ненатуральное, словно мужчина пытался заглушить страх и ужас, словно их можно этим задавить. Сергею прищурился, ему показалось, что он, наконец, узнал кричащего, но это было сейчас неважно. Он молча разглядывал нарушителя и чувствовал, как внутри разгорается нарастающая ярость. Месть блюдо, которое нужно потреблять холодным, и пусть этот нацист и не причастен к бедам его семьи, но ему что, сортировать их? И такое его зло разобрало на бандеровца, что он, больше не раздумывая, передал автомат стоящему рядом земляку – прапорщику, вытащил из кобуры пистолет и отдал следом.
– Может не стоит? «Прострелим конечности и всего лишь!» – спросил он, поняв намерения Сергея, но тот лишь упрямо мотнул головой и кое-как выдавил из себя:
– Он м-мой!
Прапорщик, знавший историю семьи Сергея, не говоря ни слова несколько мгновений пристально смотрел в глаза, затем словно увидев что-то ужасное, вильнул взглядом в сторону и шагнул назад. Сергей, повернувшись к бандеровцу, каркнул хриплым от волнения тенором:
