— В общем, он никому не нравился, — хмыкнул Зарзи. — А вот нам почему-то понравился сразу. Мне кажется сейчас, что его тогда просто никто не разглядел… ну, кроме нас. А мы разглядели. Вот только подойти не решались долго, с полгода где-то. Работали в разных отделах, виделись не часто. Ну и в один прекрасный день я решился. Эти двое сами никогда не осмелились бы…
…Дальше? Дальше, ребята, были самые прекрасные пятнадцать лет в нашей жизни. Нет, мы не заключили брак, просто жили вместе, и… и тогда поняли, что вот так и есть для нас правильно, вот так и надо. А потом…
— Потом нам предложили очень выгодный контракт, но для этого контракта требовался брак. Который мы и заключили, — Олле отвернулся. — И в этот момент на горизонте снова замаячила семья Зарзи. Не просто замаячила. Выяснилось, что все эти годы они не спускали с нас глаз, они выжидали. Искали удобного случая.
…Условия были поставлены просто чудовищные. Невыполнимые. Зарзи — увы, так получалось по законам их мира — был, по сути, имуществом семьи и распоряжаться собой права не имел. Пока речь шла об учебе или работе, его «выходки» еще терпели, но когда речь зашла о браке, терпение тут же кончилось. Гелу и Олле была озвучена сумма стоимости Зарзи и предложено выплатить эту сумму — потому что именно столько семья потеряет, если Зарзи не вступит в два брака, в которые требуется…
— И почем нынче у вас гермо? — полюбопытствовал Скрипач.
— Шестьдесят два миллиона, — беззвучно ответил Зарзи. — Я стою шестьдесят два миллиона. В рассрочку — шестьдесят пять. Мы выбрали рассрочку. Кроме того…
…Кроме того, существовал еще ряд условий, которые тоже надлежало выполнить. Свидания с мужем — сутки в месяц, в случае превышения лимита Зарзи тут же возвращается в семью, а брак признается недействительным. Обязательная женитьба на женщине — спасибо, Байну-син, выручила. Ежегодные выплаты денег семье. Проживание: строго не в мире, в котором находится семья. И — самое главное — полная сохранность гермо, за которого пока что не заплачено. Если с гермо что-то случится и он останется жив, брак расторгается, а гермо возвращается домой. Ну, не совсем домой. В изолированный монастырь, где будет жить до конца дней своих. Почему? Ит, не задавай идиотских вопросов. Честь семьи, сохранность информации. Страховка от позора. Конечно, деньги в случае расторжения брака не возвращаются…
— И давно это было? — Ит спросил просто для проформы. Он знал, что Олле и Зарзи работают у Ильи сорок четыре года. Значит, тогда это все и произошло.
