Наконец узкая горловина скалистого прохода оказывается позади. Перед кораблями открывается водная гладь. Ладьи выходят в открытое море и тут же словно спотыкаются.
Весла замирают на полпути. Над скамьями разносится дружный вздох.
— Говорил же я, ночуй с нами, — тихо шепчет потрясенный Асмунд.
Конунг как всегда молчалив и спокоен. Только губы сжались в узкую полосу, углубив складки в уголках рта.
За горловиной фьорда, почти у самого берега мерно покачиваются две ладьи. Меньшая выглядит абсолютно целой, однако над узорчатой полосой щитов не видно ни малейшего движения. В борту большей широкая пробоина, в которую, завихряясь водоворотом, с игривым плеском устремляется вода. Мачта сломана. Резная доска на носу, когда-то увенчанная оскаленной лошадиной мордой, сиротливо пуста. На темном дереве резко выделяются светлые сколы — следы топора.
Вдалеке, исчезая, тают в тумане две ладьи под черными как ночь парусами.
* * *
— Гребите турсовы дети, если ищете мести! — надрывается Асмунд.
Драккары вестландцев подобно спущенным на добычу соколам несутся за черными кораблями. Весла ритмично режут холодные морские волны.
Когда ладьи Агнара скользнули мимо качающихся в воде ладей безжизненно обвисшими парусами. Хьялю хватило взгляда, чтобы понять — нападение было внезапным. Скорее всего, враги выскользнули из тумана, и с ходу ударили по кораблям Кьяртана.
Дощатые палубы устелены трупами. Большинство застыло в тех позах, в каких их застала атака, утыканные выпущенными почти в упор стрелами. Скопление тел у мачты, где воины, прижавшись спина к спине, сражались, стараясь подороже продать свои жизни. Кьяртан сидит, опершись на мачту. Непокрытая голова безвольно опущена. Волосы слиплись и висят спутанными сосульками. Из правого бока торчит обломок копья, с левой стороны алеет разрез от ключицы до середины груди, до самого сердца. Из уголка рта тонким ручейком стекает кровь.
Людей привел в себя резкий окрик конунга.
— Что рты разинули! На весла! Мертвых погребем потом! Вместе с головами этих ублюдков!
— Не слишком ли много похорон за последнее время, — просипел сквозь сжатые зубы сидящий за спиной Хьяля Торгейр.
— Греби давай! — одернул его Ульф. — Хорошо грести будем, глядишь еще одни сегодня будут. Только радостные.
Ошеломленное молчание сменилось сдавленными проклятия. Обозленные воины и без понуканий изо всех сил налегают на весла.
Черные паруса улепетывают, иногда пропадая в тумане, но тут же появляясь вновь. Несмотря на то, что ряды их весел опускаются мерно и резко, вскоре становится ясно, что ладьи Согна быстрее. Несколько свободных от гребли воинов разносят по рядам тяжелое оружие. Доспехи конунг, несмотря на жалобы и ругань, заставил надеть еще с утра.
