После нескольких мгновений тишины хирдманы начали сначала робко, а потом все более громко и горячо шушукаться.
— Далеко этот Эрин?
— Да уж не близко.
— Слово значит Зеленая земля, кажись.
— Зеленый остров. Так его иногда называют.
— Кто-нибудь вообще там был?
— Хьяля спроси. Он у нас везде был. Или Ульфа.
— Думаю, там даже скальд не был.
— Вообще-то туда многие плавают. Торир Длинный Язык там бывал. Ну, тот немного дурной из Северного Мера.
— И как, понравилось?
— Вообще-то, он там погиб.
— Я слышал, что Скагги тоже оттуда с трудом ноги унес.
— Ага, а у Рольва с тех пор глаза нет.
— Дело не в том: далеко или близко эта земля, а в том, что вся история больше на сказку похожа. Болота, святилища, жрецы.
— Верно говоришь. Действительно сказка.
— Самый центр острова. Хм. А остров то большой?
— Да вроде немаленький.
— И как будем центр искать.
— С нами же Скагги будет.
— Утешил тоже. Скагги у девки нужное место и то не сразу найдет. У Сокола храбрости всегда было куда как больше, чем мозгов.
— А я вообще слышал, что там от данов не продохнуть.
— А может ну его этот Эрин.
Разгорающийся спор прервал грохот удара тяжелым кубком по деревянной столешнице.
— Вот смотрю я на вас и стыдно мне, аки девке после первой срамной ночи. — Асмунд даже не удосужился встать. — Понять хочется, что же в этом мире так сдвинулось, что здоровые ражие парни подобные разговоры ведут? — Старик говорил медленно, размеренно цедя слова сквозь зубы. Однако сидевший по близости Хьяль заметил, что пальцы его побелели, а щека начала подергиваться. — Это же ваш шанс прославиться, показать себя. Да опасно, да неизвестность. Но это хотя бы мужское дело, в отличие от того, что вы предлагаете. Здесь обещают стоящую добычу. Золото, сокровища. — В белесых глазах яркими сполохами отражалось пламя очага. — Еще лет тридцать, сорок назад ни за чем другим и не ходили по морю, а сейчас вы и овечьей шерсти рады. Что замолкли!? На тинге я слышал, как один херсир из Мера похвалялся, что летом добыл в стрендхеге у англов крепкую глиняную посуду. Мол, его жена была этому очень рада. Скоро ночному горшку будете радоваться, лишь бы был крепкий и глиняный. — Асмунд сплюнул. — А что с вами говорить. Живете, аки овцы, овцами и умрете. А еще о Вальхалле грезите. Срал я на таких воинов Одина. — Аж поперхнувшийся от избытка чувств Асмунд умолк и потянулся к кубку.
Повисла тягостная тишина, нарушаемая лишь пыхтением присосавшего к пиву старого викинга, щедро заливающего печаль пенным хмелем.
