— Когда ты впервые почувствовала себя больной, дитя, и что этому предшествовало?
— В полдень, в канун Рождества, господин. Я ходила на базар в ювелирную лавку, выбирать для мамы подарок, а вернулась уже больной — сердце словно выскакивало из груди. …Да, пульс участился.
— Тебя расстроило, что маме не подошел подарок? Ювелир сказал тебе нечто скверное? Прохожий напугал или огорчил тебя?
Мотает головой. Пульс снова тук-тук.
— Ты кого-то встретила на базаре.
Так-так.
— Мужчину или женщину?
Так-так-так.
— Зрелого мужа с печатью лет на челе?
Нет, не так.
— Отважного воина с длинным копьем?
Не так.
— Красавчика-музыканта с волосами цвета воронова крыла?
Снова не так.
— Некого юношу.
Так.
— Добронравного, славного юношу, чей взор поразил тебя словно стрела.
Так-так-так!
— Ты отправила к нему старуху, как поступают дочери арабов?
Не так.
— Сама искала с ним встречи?
— Не так.
— Тоскуешь в разлуке?
Так-так.
— Хотела бы свидеться?
Так…
— Значит, видишься. И достаточно часто. Хотела бы выйти за него замуж?
Так-так-так-так-так!!!
— Дитя моё, будь разумна. Ты сейчас встанешь с постели, нарядишься в лучшее платье, поешь и попьешь, а я займусь устройством твоего счастья. Так?
Так-так-так! И слезинка из-под длинных ресниц.
Нарочито неторопливо двигаясь, Абу Салям вышел к родителям девушки. Сел на низкий диванчик, пожевал пару кусочков рахат-лукума, выпил кофе, посетовал на холодную зиму и скверные урожаи, падение нравов у молодежи и дурные знамения — слыханное ли дело, ослица в Корсуни родила человеческого младенца, точь-в-точь похожего на начальника городской стражи. Абу Салям видел, как ходят желваки на щеках папы Деметриоса, как дрожат губы мамы Деметриос, но не спешил. Пусть спросят.
Первой не выдержала мать:
— Мудрейший табиб, будет ли наша дочь жить?
Довольный Абу Салям неспешно кивнул.
— Насколько тяжела её болезнь? Какие лекарства купить, какие средства для исцеления предпринять?
— Величайший из врачей, Ибн Сина, да упокоит Аллах его душу, описал болезнь, подобную той, что поразила девицу, в одном из своих трактатов. Случай серьёзный, при небрежении пациент может утратить жизненные соки, впасть в черную меланхолию и даже умереть. Но при должном лечении болезнь проходит бесследно.
Папа Деметриос побледнел:
— Чем страдает Корина?
— Любовной лихорадкой. Так Ибн Сина именовал страдание, приключающееся с молодыми юношами и девушками от неразделенного чувства. Страсть сгущает кровь и иссушает жидкости тела. Влечение переполняет душу, тоска о возлюбленном изнуряет больного. И, как пишет Канон, «если ты не находишь другого лечения, кроме сближения между ними, дозволяемого верой и законом, — осуществи его».
