— В наши дни разговоры о чести — брехня, — ответил Ван Дун.
— Тогда уноси, но когда у Чанчи появятся деньги, я этот гроб у тебя снова выкуплю, — сказал Ван Хуай.
Ван Дун позвал за подмогой Лю Байтяо. Вместе они спустили гроб с чердака и, поддерживая его с двух концов, вынесли из дома. У Ван Хуая замерло сердце, ему казалось, что он видит собственные похороны.
Чжан Сяньхуа, заметив Чжана Пятого с гробом Ван Хуая, тоже почуяла неладное и, взяв свою расписку, мигом заявилась к Ван Хуаю домой.
— Эх ты, Ван Хуай! Я ведь тебе больше всех одолжила, почему же ты, прежде чем объявлять о банкротстве, не оповестил меня?
— Я не объявлял о своем банкротстве, это они не верят Ван Чанчи.
— Они, значит, не верят, а я-то почему должна верить?
— Разве ты не видишь, что Чанчи уже взрослый парень?
— Они тоже это видят.
— Он хоть раз обманул тебя, пока рос?
Чжан Сяньхуа помотала головой.
— Я хоть когда-нибудь не возвращал тебе долги? — продолжал Ван Хуай.
— Нет, — ответила Чжан Сяньхуа.
— Каково семя, таков и росток, какова лоза, таков и плод. Поверь нам хоть раз!
Чжан Сяньхуа, глядя на расписку, медленно сложила ее пополам и направила руку к карману. Ван Хуай замер, внимательно следя за ее действиями, он даже сжал кулаки. Но в тот момент, когда расписка уже должна была очутиться у Чжан Сяньхуа в кармане, ее руку словно кто-то приостановил.
— Чанчи меня не обманывал, — сказала она. — Но так он вел себя в родной деревне, а сейчас он уехал в город, там обстановка совсем другая, кто даст гарантию, что он останется прежним? В городах полно мошенников, ему достаточно познакомиться с одним из них, и его тут же испортят.
— Даже если его кинуть в красильный чан, я верю, что он все равно останется белым. Он не из тех, кто бросает слова на ветер.
— А ты говорил это Лю Байтяо с Ван Дуном? — спросила Чжан Сяньхуа.
— Нет, — ответил Ван Хуай.
— А почему же все это ты говоришь мне?
— Потому что в доме у нас не осталось ничего ценного.
Чжан Сяньхуа навернула два круга по комнате и действительно не нашла ничего ценного. Тогда она хлопнула себя по голове и сказала:
— А разве у тебя не осталось несколько кедров на заднем склоне горы?
— Я их оставил для поперечных балок, — ответил Ван Хуай. — Посмотри на наши балки — одна гниль да труха, еще несколько лет они не выдержат.
Чжан Сяньхуа задрала голову. Балки и правда с одной стороны все почернели от капавшей на них годами дождевой воды. В какой-то момент Чжан Сяньхуа уже была готова сжалиться, но, отбросив сантименты, заявила:
