— Простите, — забеспокоился Саймон. — Но вы ничего не говорили о ребенке.
— Это не мой ребенок, — заторопилась Джиллиан. — Его мать проштамповывает книги в тюремной библиотеке. — Глаза ее работодателя выкатились из орбит. — У меня, конечно, нет привычки поддерживать отношения с преступными элементами, но…
— Эта работа, мисс Касселс, требует много времени, и вечернего в том числе.
— Мне всего лишь нужно поставить ему кляп! — Джиллиан стала судорожно копаться в содержимом своей сумки. Пожеванный сухарик, погремушка, музыкальная лягушка, один использованный подгузник и тюбик детского крема от сыпи — все это было вывалено на стол Саймона. — Ему нужно в клинику Бетти Фордс для лечения зависимости от сосок, — сказала Джиллиан, перекрывая негодующие вопли. — В отделение антисосковой детоксикации. Цыц, короткошеее! — рявкнула она вполголоса на ребенка.
Работодатель подозрительно прищурился.
— Я хочу сказать, что иногда для того, чтобы быть добрым, надо стать жестоким. Правда? — Джиллиан натянуто рассмеялась, пытаясь разрядить ситуацию. — Да и потом, мальчики всегда остаются мальчиками. Кстати, это касается также большинства восьмидесятилетних бизнесменов, которых я знаю. — Выражение лица Саймона навело Джиллиан на мысль, что ее последнее заявление было не самым тактичным.
— Ой, я совсем не вас имела в виду!
Во всем был виноват недостаток сна. Это была последняя горькая пилюля.
* * *
Позже, этим же днем, Джиллиан разорилась на ясли и посадила туда ребенка без суда и следствия. «Яблоко от яблони», — мрачно подумала она.
— Звони в Международную Ассоциацию по Амнистии. Посмотрим, убедят ли меня их доводы.
Ей захотелось повесить на ясли надпись: «ОПАСНО! Пальцы в сетку не совать!» Дав ребенку в рот бутылку с соской, она потребовала: «Пей!» Решив поделиться с ним собственной версией истории о голодающих детях Африки, она пояснила: «Знаешь, а ведь даже в Найтсбридже[2] есть дети с нарушениями аппетита!»
Налив себе щедрую порцию джина с тоником, она постаралась вывести себя из психологического тупика, куда ее загнала Мэдди. Не преуспев, она положила свою выкрашенную хной голову на руки и стала обреченно сосать пластиковую соску.
Глаза Мэдди еще не привыкли к тусклому освещению коридора крыла для арестованных. У нее было стойкое ощущение, что за ней наблюдают. Скорее, не за ней одной, а за всеми остальными мрачными фигурами с затрудненным дыханием, которые ее окружали. Волосы на руках встали дыбом, и она инстинктивно прижалась к стене. Мэдди подумала об освежителях воздуха, источавших ароматы эвкалипта или альпийских лугов, которые люди вешают в туалетах или в салонах автомобилей. В тюрьме тоже был свой невидимый ароматизатор, только он насыщал воздух запахом паранойи и боязни неизбежной смерти.
