Сержант Слайн нетерпеливо вздохнул и зажег еще одну сигарету от окурка. Для него психология была чем-то вроде игры в шарады с очень маленькой степенью достоверности ответов.
— Прелесть частного усыновления заключается в том, что ты сама можешь выбрать приемную мать. Здесь мне видится шанс спасти сразу четыре жизни: супружеской пары, Джека и, что самое важное, твоей, Мэдлин. Я предлагаю тебе начать жизнь сначала. Просто скажи нам, где твой ребенок.
Все глаза сейчас были устремлены на Мэдди, которая, в свою очередь, рассматривала собственную футболку, ожидая, когда закипит чайник.
— В противном случае твое имя будет на ручке каждой чертовой швабры или метелки!
— Детектив! — укорила его Двина. — Следите за собой. Вы проецируетесь! — Она конфисковала у полицейского сигарету и загасила ее. — Сигарета, — заявила она, — это палочка, у которой с одной стороны огонек, а с другой — дурак.
— Вы ничего не понимаете, — взорвался Слайн. — Мисс Большая Умница любит пошутить. Тебе нравится делать из меня дурака перед моими подчиненными? А понравится тебе, если я начну шутить над тобой?
Рот Мэдди открылся еще до того, как она успела сообразить, что происходит:
— Вы слышали историю о том, как одна из заключенных отрезала детективу яйца, чтобы сделать из них сережки? А Двина могла бы вести такие занятия: «Использование сережек. Краткий курс для психов».
Засвистел чайник. Мэдди отряхнула футболку, думая, что ей следовало бы дать себе хорошего пинка. Да что с ней такое? Она сама могла бы вести занятия на тему «Как терять друзей и отталкивать от себя окружающих».
Фигуру Слайна сотрясала крупная дрожь — от кончиков волос до пальцев ног. Двина Хелпс в отчаянии покачала головой. Слайн оттолкнул ее локтем и продолжил свои язвительные проповеди:
— Ты можешь ничего не говорить, если не хочешь, но все сказанное тобой может быть использовано против тебя. Не желаешь встретиться с адвокатом?
* * *
Мало что в жизни дает такую надежду, как пребывание в руках общественного адвоката. Например, полет на борту авиалайнера-гиганта, готовящегося к незапланированному контакту с гималайскими вершинами. Эта мысль посетила Мэдди, пока она ждала своего адвоката Руперта Перегрина в сырой полутемной комнате для посещений, позаимствовавшей свой неповторимый кислый запах у сотен давно не мытых подмышек.
— Послушайте, — перешла она с места в карьер, как только он ввалился в комнату. — Я и так знаю, что они ничего не могут мне сделать. Без тела они бессильны.
