Толстяк примирительное вскинул ладони:
— Что вы, что вы… Это не ящик, это… как бы объяснить?! Вообщем, с помощью него можно перемещаться на далёкие расстояния в мгновение ока. Вошли в этот ящичек, а через полминуты вышли из другого такого же в Аламсе, Чурге или даже Эхалатоне! Поверьте, я сам не раз им пользовался!
— Колдовство?!
— Удивитесь, но нет. Мы не знаем, кто и когда создал сеть этих порталов… гм… ящиков, но используем, и без всякой магии. Прошу вас, господин майор, времени мало…
Цукенгшлор недовольно забормотав, забрался внутрь, дверца закрылась, так что стоять пришлось в абсолютной темноте. Что-то натужно загудело над головой, ящик задрожал, пол словно ушёл из-под ног, но через мгновение все закончилось. Майор даже решил, что «ящик» не сработал, но когда дверца открылась, понял что ошибся. В глаза хлынул яркий свет, но Цукенгшлор успел за спинами двух бородатых здоровяков, без всяких церемоний выдернувших его из ящика, как морковку из грядки, разглядеть надменную рожу Шайзера. Через мгновение один из амбалов легко и непринуждённо двинул кулаком в челюсть, и майор без чувств свалился на каменный пол.
— Хак! Ха-а-ак! — кто-то осторожно, но настойчиво потряс за плечо. Всё тело тут же прожгла нестерпимая боль, Хак тяжело застонал. «Чёрт, неужели я всё ещё жив?! Лучше б сдох!» Гансауль облегченно выдохнул и вернулся к костру. Подбросил немного сухих веток, пламя разгорелось ярче, затрещало, тьма отступила на полшага. Хак долго лежал, собираясь с силами, истерзанное тело на каждое слабенькое движение отзывается жуткой болью. Медленно открыл слезящиеся глаза, вернее один, левый заплыл напрочь. Ночное небо с тихо мерцающими звёздами распростерлось над ним. В ушах несмолкаемый звон, внутри всё ноет и жгет, словно по нему промчалось стадо слонов. С великим трудом удалось поднять руку, коснулся пальцами лица, отыскивая левый глаз. Все распухло, вздулось буграми, он будто трогает не собственное лицо, а новогоднюю маску. Причём маска не какого-то там милого зайчика, а инопланетного монстра.
— Ган… сауль… — голос хриплый, как после недельной пьянки. — Где… мы?
— В заднице, Хак! В полной заднице!
Хак проворчал, с трудом шевеля распухшими губами:
— Ясно. Я… в ней… уже… третий год! Как… как мы…
Гансауль хмыкнул:
— Не поверишь, но благодаря псу. Когда тебя свалили, он вдруг завыл, как волк. И безликие будто взбесились, забыли про нас и кинулись на пса. А тот сообразил и дал деру. Эти за ним. Не знаю, поймали они его или нет, он ведь хромал, зацепили всё-таки. Ну а я тебя на плечи, и бежать! Только вот… — Гансауль нахмурился, — заплутал я немного, вместо нужной тропы свернул сюда…
