— Куда вы собрались?
— Никуда. Никуда я не собралась, нет, — ответила она, на мгновение оцепенев, потом посмотрела на него. — Как вы вчера попали на территорию школы?
— Пробрался как бандит, — произнес Вэй Цзюньхун и внезапно рассмеялся, — а сейчас — как честный человек!
Лун Мин собиралась закрыть ворота, но потом решила оставить их открытыми, так выглядело пристойно, а по мнению Вэй Цзюньхуна, они выглядели как открытый рот с исходящим из него противным запахом, который невозможно сдержать.
В доме Лун Мин долго искала одежду для Вэй Цзюньхуна. Он развернул ее: оказалось, это черная ветровка, подходящая и мужчине, и женщине.
— Это самая большая из моих вещей, — сказал Лун Мин.
Переодевшись, Вэй Цзюньхун из внутренней комнаты вернулся обратно в прихожую. Увидев, как забавно он выглядит, Лун Мин не выдержала и прыснула. Ее ветровка на большом и сильном теле Вэя выглядела как отрез ткани, которым от холода обернули дерево, она была натянута туго-туго. А самым смешным было то, что он еще и застегнул ремень так, что его живот напоминал цзунцзы[14], перевязанный веревочкой, чтоб не развалился. Лун Мин не знала, что Вэй Цзюньхун так сделал, чтобы случайно не показать свое нижнее белье и чтобы она не думала, что он хулиганит. Он почувствовал, что с этого момента следует следить не только за языком, но и за другими деталями: нельзя допустить, чтобы Лун Мин почувствовала себя неловко и прониклась к нему неприязнью.
Увидев, что Лун Мин смеется, Вэй Цзюньхун тоже рассмеялся.
— Почему вы смеетесь? — спросила она.
— Сам не знаю. Радуюсь, потому что вы радуетесь.
— Эту ветровку я покупала три года назад, — сказала она, дотронувшись до своей одежды, надетой на чужое тело. — Я когда-то была полной, думала, вам подойдет, но все равно на вас сидит в обтяжку.
— Подходит отлично, просто замечательно! — ответил Вэй Цзюньхун.
Лун Мин искоса бросила на него взгляд и пошла в кухню за двориком, где под кашель и чихание Вэй Цзюньхуна сварила для него имбирный отвар.
Вэй глоток за глотком выпил отвар, и холод, пронизывавший его тело, отступил, на душе тоже потеплело. Он смотрел, как Лун Мин стирает его одежду и брюки, а потом развешивает их на спортплощадке, чтобы просушить.
— Снаружи светит солнце, и одежда высохнет быстро, — объяснила она.
Но у Вэй Цзюньхуна было свое мнение на этот счет. Он считал, что если Лун Мин вешает его одежду у всех на виду, это своего рода заявление, способ показать, что она принимает его ухаживания.
