6 ноября
Россия - Ольга, Ольга - Россия. Если не будет Ольги, моя влюбленность в Россию потеряет свою глубину. Если не будет России, моя любовь к Ольге утратит всеобъемлющий смысл. Жить в России без Ольги - все равно что влачиться с Ольгой в изгнании, - влачиться на "поломанных крыльях", дрожа и "прижавшись к праху".
7 ноября
Вчера у меня в саду повесили Назаренку. Он не сознался. Он, как зверь, отлеживался на кухне. Верил ли он, что умрет?
Был восьмой час утра. Всходило холодное солнце. За ночь выпал пушистый снег и замел песок на дорожках. Назаренко вышел с Егоровым на крыльцо. Потом, поеживаясь и жмурясь, стал под березу. На березе, на догола обнаженном суку, верхом сидел Федя. На улице молча толпились уланы.
- Начинай.
Назаренко глубоко вздохнул. Он был без шапки, в короткой, белой, расстегнутой на шее рубахе. Егоров толкнул его в бок.
- Лоб-то... Лоб-то перекрести, сукин сын.
Я видел, как быстро, быстро задвигались пальцы и зашевелились синие губы. И я скорее почувствовал, чем услышал:
- Господин... Господин полковник!..
Но Егоров угрюмо сказал:
- Даже помереть не умеешь. На что крестишься?.. Крестись на восход.
Федя накинул веревку. Подогнулись худые колени, и голова опустилась вниз. Повисло длинное, бессильное тело. Федя спрыгнул, дернул за ноги и закричал на улан:
- Чего не видели? Расходись!..
8 ноября
Поручик Вреде, гусар, провел всю войну на фронте, ходил на проволоку в конном строю, был ранен и заслужил Георгиевский крест. Коммунисты посадили его в тюрьму. Из тюрьмы он бежал. Он командует вторым эскадроном.
Каждый вечер он приходит ко мне, садится на турецкий диван и курит. Он совсем еще мальчик, белокурый, с розовыми щеками и детским пухом вместо усов.
- Юрий Николаевич, почему мы стоим в этой дыре?
- Приказано.
- А скоро пойдем вперед?
- Когда прикажут.
Он хмурит тонкие брови.
- Надоело.
- Идите один.
- Вы всегда надо мной смеетесь.
- Смеюсь? Бог с вами, Вреде... Если бы мне надоело, я бы ушел.
- Куда?
- В лес.
Скудеет день, загорелись первые звезды. За окном морозная ночь. Вреде ходит из угла в угол.
- Нас было три сестры и два брата и отец, генерал. Мать скончалась давно. Было у нас имение, усадьба под Ригой. Отца расстреляли, старший брат убит на Кавказе, а о сестрах я ничего не знаю. Имение разгромили, конечно... Ну, вот... Отца и брата я им простить не могу...
- У Назаренки тоже, наверное, есть брат.
- У Назаренки?.. Так ведь он коммунист.
