— Здравствуйте. Кто тут председатель?
— Кого вам? — удивленно посмотрела она на меня.
— Мне бы к председателю. Я учиться приехал.
Уборщица поставила корзину. Ее что-то заинтересовало.
— Из деревни?
— Из Сибири.
— Как же вы из далеких мест сюда добирались? На собаках или на оленях?
— Нет, у нас собаки не возят.
— Говорят, у вас там мороз страшенный. Земля за лето отходит?
— Отходит.
— Солнце летом греет хоть сколько?
— Жарко бывает.
— Медведи в деревню заходят?
— Да нет, они у нас не бывают.
— Ну, тогда ты не из самой Сибири, — заключила уборщица, потеряв ко мне интерес. — В эту дверь иди и спрашивай.
Сложил в уголок пожитки, потянул дверь, где был неведомый ректор. Надо входить, а ноги не хотят, будто бьет в створку высокой двери тугой ветер, отшибает меня, как мякину из веялки. От страха даже немножко в сердце больно.
Ректор принял меня просто, посмотрев на мою одежду, сказал сидящему в креслах Григу-Гольденвейзеру:
— Вот откуда стали прибывать. Музрабфак должен послужить широкому музыкальному образованию.
Прибывших поместили в классе № 28, заставленном железными койками с матрацами, и объявили, что тут мы будем жить, пока сдаем испытания.
Началось знакомство. Ребята были тертыми калачами, жили в городах и городках, бойко судили о музыке, называя имена неизвестных композиторов, насвистывали, напевали, по-моему, здорово, романсы, арии и веселые песенки. Трубачи «давали звучка», певцы выводили замысловатые рулады, хвалили «металл» в голосе, громко хмыкали, держа в щепотке переносицу, пускали «петуха» на высоких нотах. Я ничего не смыслил в этих премудростях. Жадно слушал, набухал, как губка, мнениями, именами, терминами и, наконец, так раскис и отяжелел от всего услышанного, что стал подумывать о горькой своей бесталанности. Завязывалась дружба. Я чувствовал, что на меня никто не позарится, потому ожидал себе в друзья такого же незнайку из деревни.
Начались испытания. Тут я впервые увидел рояль, выстукивал по черной крышке заданный ритм, определил, когда произошла модуляция из мажора в минор. От напряжения в голове стало жарко, а когда вышел из класса, в ушах забулькало, пронял пот, будто я постоял под вилами у стога в сенокос.
Последнее испытание было по политграмоте. Успешно сдать ее помог случай.
Утром я знакомился с улицами города. Дошел до площади, прочитал на красном здании вывеску «Моссовет». На площади стоял обелиск. Решил рассмотреть его и увидел высеченную надпись под заголовком: «Конституция Союза ССР». От нечего делать принялся рассматривать статьи о правах и обязанностях граждан. Утро светлое, Тверская улица изнемогает от людей и машин. Около обелиска спокойно, никто не толкает. В кармане у меня домашние сухари. Жую их и читаю Закон. Несколько раз обошел кругом, удивляясь искусству письма по камню, пока не услышал за спиной голос:
