Иногда фантазия уносит Диксона далеко от биологической и геологической реальности. Например, "причалившая" к Евразии Австралия сохранила свой мир сумчатых благодаря тому, что при соприкосновении материков между ними возникла горная цепь, высотой превышающая Гималаи — и фауны Евразии и Австралии не перемешались. Но ведь дрейф континентов чрезвычайно медленен, так же как и горообразование — и сотни тысяч лет преград между континентами не существовало, фауны просто обязаны были перемешаться. Но обитающая в "изолированной" Австралии чакабу, сумчатая обезьяна — очаровательный зверь. У неё не только длинный и цепкий хвост, но и два кармашка по бокам — для двух детёнышей.
В Южной Америке, уплывшей от своего северного соседа, Диксон открывает цветкоклювую птицу пату, часами сидящую среди цветов с широко раскрытым клювом. Огненно-красный внутри, он в совершенстве копирует цветок и захлопывается, как только в него сядет муха или бабочка. Точно так же поступают цветкоголовы-флуеры — потомки летучих мышей на острове Батавия. Конечно, здесь — прямое заимствование у почтенного профессора Штюмпке — помните его цветконосов и лютиконосов? Сам же остров Батавия — очень странное место. Возникший посреди Тихого океана в результате подводных извержений, он по какой-то прихоти природы (а точнее — автора) был заселён исключительно летучими мышами. Большинство их потеряли крылья, превратившись в животных, подобных тюленям, ленивцам и другим животным. Но самый страшный из всех — ночной сталкер, слепое и клыкастое полутораметровое чудовище с огромными ушами и длинными цепкими пальцами. При взгляде на него вспоминаются мрачные фантазии Босха.
Конечно, книга Диксона имела успех и переиздавалась. Она даже была номинирована на премию Хьюго — одну из самых высоких наград в области научной фантастики. Но когда в одном из телевизионных интервью Диксона спросили, почему он убрал из будущего разумную жизнь, он ответил: "Я считаю, что природа не совершит эту ошибку во второй раз. Сознание — слепая дорога, мышление ведет к самоистреблению".
Профессор Метт Кармайлл, автор одной из рецензий на эту книгу, справедливо отметил, что такое мнение неуместно в книге, которая, судя по всему, задумана для обучения широких масс принципам эволюционной биологии. Говорить слушателям, что наука и обучение самоубийственны — странный путь к тому, чтобы вызвать интерес к изучению какой-либо науки. "Мир Диксона, лишённый интеллекта — это живой мир с мёртвыми мозгами".
