— Поезжай. Прочисти мозги, — сказала Аманда. — А когда вернешься, возвращайся к жизни. Ты нужен мне здесь, со мной — весь целиком, включая тело, разум и дух.
Я уехал на пять дней. За эти пять дней я смог ясно понять, что все исчезнувшие надежды не были напрасной тратой времени. Я вернулся домой с новой целью, которую собирался осуществить во что бы то ни стало, — снова научиться ходить.
10. Где тут дверь с надписью «Ходить»?
Всю жизнь я руководствовался той простой философией, что, когда закрывается одна дверь, обязательно открывается другая. Чтобы ее отыскать, нужно лишь успокоиться и стать открытым для возможностей, которые предоставляет эта новая дверь. А затем, когда эта новая возможность появится, вы должны направить на ее осуществление все, что у вас есть. Я часто вспоминаю слова своего отца, сказанные, когда я был еще мальчишкой.
— Джон, — сказал он мне, — если ты отдаешься борьбе на все сто процентов, не имеет значения, победишь ты или проиграешь.
Я всегда старался следовать этому принципу: и когда в молодости носился по футбольным полям, и когда, сцепив зубы, толкал свою коляску через лавовые поля в Коне на трассе Ironman, и когда в Пекине мне не хватило 0,89 секунды до золотой медали. Всему, что я делал, я отдавался «на все сто», не пытаясь ничего оставить себе.
В оздоровительном ретрите, куда меня отправила Аманда после крушения надежды поехать в Лондон, я придумал для себя следующее испытание, которому был готов отдаться «на все сто». На самом деле мечта, которую я лелеял с того самого дня, как на трассе М4 меня сбил грузовик, никогда не исчезала. Во всех моих погонях за спортивными достижениями — от первого триатлона на инвалидной коляске до попытки пробиться в сборную на Паралимпийские игры 2012 года в Лондоне — мною двигало стремление заполнить вакуум разочарования, вызванного невозможностью осуществить эту мечту. Но сама мечта никуда не девалась. Я всегда охотно признавал, что готов отдать все на свете, лишь бы в один прекрасный день обрести способность ходить и бегать. Двадцать пять лет назад я думал, что этот вопрос для меня закрыт окончательно, и, может быть, так оно и было. Но теперь все изменилось. Желание встать на ноги разгорелось с новой силой, и за неделю пребывания в ретрите я твердо решил, что именно это и сделаю.
Когда я на своей коляске въехал через переднюю дверь в здание ретрита, то еще не знал, куда приведет меня эта неделя. Я приехал с намерением вернуть душевное спокойствие, необходимое мне для того, чтобы снова полностью посвятить себя семье. Кроме того, я планировал после возвращения из ретрита найти способ восстановить спрос на мои мотивационные лекции. Поток приглашений пошел на спад даже раньше, чем я занялся подготовкой к Играм 2012 года. Я надеялся, что, когда вернусь из Лондона с золотой медалью, они снова потекут такой же полноводной рекой, как после моего возвращения из Пекина. Разумеется, теперь на это можно было не рассчитывать. Чтобы мотивировать других, мне нужно было сначала самому выбраться из депрессии, в которую я погрузился, и в этом заключалась главная цель моей поездки в оздоровительный ретрит.
