Я сжала кулаки, но обиду проглотила. Роман с начальником был самой большой глупостью за всю мою жизнь. В прошлом году шеф Симонс проявил ко мне мужской интерес. Я не слишком опытна в подобных делах, за пять лет учебы мне было не до интрижек. А прибыв на практику в Риджинию, с утра до ночи занималась раскрытием преступлений. Все хотела доказать, что чего-то стою. Шеф понравился мне сразу – именно о таких возлюбленных грезят наивные девы: мужественное лицо с твердым подбородком, светлые волосы, яркие голубые глаза. Внушительный рост и мощный разворот плеч завершали образ уверенного в себе мужчины. Я сдалась не сразу, но все же уступила настойчивым ухаживаниям. Знала, что Симонс женат, но, по его словам, брак трещал по швам. В глубине души надеялась, что все изменится: возлюбленный разведется и вот-вот сделает мне предложение. Но вышло иначе.
После того как в прошлом месяце его беременная супруга заявилась в участок, грозясь разрушить карьеру мужа, а мне – выдрать волосы, коллеги узнали о моей связи с шефом. Я была шокирована, увидев располневшую фигуру жены Симонса. Он оправдывался и убеждал вторую половину, что его соблазнили, а я – из тех дамочек-полицейских, которые продвигаются по карьерной лестнице через постель. Дверь в кабинет была открыта, и сотрудники слышали каждое слово. К сожалению, принц из моих грез оказался подлецом, а его любовь – обычной похотью. Я лишний раз порадовалась, что скрыла информацию о родстве с министром Алистером Блэкстоном. Не желала, чтобы сплетни дошли до отца.
С тех пор жизнь в Риджинии стала невыносимой. Сослуживцы считали, что я пыталась разрушить карьеру их многоуважаемого шефа и верного семьянина, и открыто меня презирали.
Как только мы покинули серое здание отделения полиции, знойный ветер опалил кожу, легкие наполнились горячим воздухом. Уже открыла дверь технокара, когда напарник громко кашлянул, намекая, чтобы я отошла от водительского места. Пожала плечами и расположилась на пассажирском сиденье. Весь путь до музея мы молчали, да и не возникало необходимости в разговорах. Дорога по побережью была живописной, а смех и крики отдыхающих заставляли печально вздыхать.
– Завтра у нас воскресенье, я взял отгул. Дежуришь одна, – процедил сквозь зубы Добсон. – Если какой инцидент – звони шефу.
Я кивнула и отвернулась к окну, мечтая о том, как вернусь в Аркону, столицу Дардании, и больше не увижу ни «любимого» напарника, ни шефа. Правда, родовое гнездо, кишащее родственниками-аристократами, не лучше недружелюбной Риджинии. У меня никогда не было теплых отношений с отцом и матерью, лишь бабушка любила и баловала. Но она умерла, когда мне исполнилось десять. В своей семье я чувствовала себя чужой. Все внимание досталось старшему брату – наследнику и надежде семьи, а также младшей сестренке – красавице, блистающей в высшем свете. А я была для родственников сплошным недоразумением – много времени проводила за чтением книг, о нарядах особо не думала, а обществу поклонников предпочитала лекции в Академии права. До последнего отец был убежден, что я одумаюсь и не выберу должность следователя. Он уже подготовил мне место юриста в министерстве. Когда сообщила родителям о распределении в полицейское отделение Риджинии, отец кричал, чтобы я не рассчитывала на помощь, а мать причитала, что только замужество образумит меня. За эти три года родственники ни разу не связались со мной. Видимо, ожидали, что паду перед ними на колени и повинюсь за ошибки.
