Катя выбросила глупый розыгрыш из головы и отправилась в районную детскую студию, где вела для подростков кружок «основы режиссуры». Однако же в тот момент, когда один из ее учеников, одержимый мечтой о славе интернет-звезды, под ее руководством снимал на новенький айфон ролик для своего канала на youtube, Катю вдруг осенило. Нет, не то чтобы вся эта история внезапно предстала перед ней в другом свете, просто она вдруг вспомнила этого самого Мустафу.
Откуда-то с дальних задворок памяти вдруг выплыло воспоминание. Премьера ее «Гамлета» в Париже, закулисная суета, цветы, аплодисменты зрительного зала. Ощущение, которое всегда накатывало на нее после завершения очередного спектакля – эйфория, восторг, удовлетворение от хорошо сделанной работы и в то же время чудовищная усталость, вымотанность не столько физическая, сколько душевная, когда любая, самая мелкая и незначительная эмоция причиняет боль, будто прикосновение к свежей ссадине. Может быть, именно поэтому тот эпизод ей и не вспомнился: было слишком много других впечатлений – ярких, оглушительных, утомляющих – и память милосердно фильтровала информацию, вычеркивая незначительное.
Теперь же Кате припомнился среднего роста человек с лицом красивым, даже несколько по-мужски тяжеловесным, но в то же время каким-то неуловимо женственным. Черт его знает, в чем это заключалось – то ли в выражении темных печальных глаз, то ли в привычке поджимать губы, то ли в общем ощущении чрезмерной ухоженности, припудренности, отлакированности. Очевидно, турецкий продюсер, которого представил ей французский атташе по культуре, курирующий независимые театры, был гомосексуалом. Катя, впрочем, достаточно времени провела в театральных кругах, чтобы подобные моменты не вызывали у нее ни шока, ни неприятия. За годы работы ей встречались самые разнообразные типы, любители девочек, любители мальчиков, неопределившиеся, попросту импотенты, всю силу природной сексуальности отдававшие искусству. А потому поразить или смутить ее нетрадиционной ориентацией было трудно.
Французский сорежиссер, улучив минутку, поведал Кате, что Килинч – непристойно богатый турецкий продюсер, человек всесторонне образованный, большой любитель всяческих искусств и культур, меценат и почти поэт. Что у себя на вилле, в Турции, он частенько организует творческие встречи, литературные балы, какие-то таинственные заседания для избранных, поговаривают, что не всегда пристойные, но непременно выдержанные в изысканном стиле и проникнутые духом искусства.
