— Майор Иванов. Лучше просто Серёга.
— Юрцев. Николай.
— Мальцев. Толик.
— Так, ребята, замполит сейчас закусь подготовит, а вы давайте, разливайте пока.
Вошёл замполит, неся в вытянутых руках открытые банки тушёнки. Ворвался в модуль начальник штаба, радостно ставя на стол кастрюлю, из-под крышки которой доносился пьянящий аромат.
— Жареная картошка с мясом. Наш боец в солдатской столовой шеф-поваром служит. Ну я и подсуетился.
Наконец все расселись за столом. Иванов познакомил с присутствующими, офицерами штаба и командирами рот, а потом слово перешло к замполиту. Политрук умело, как заправский тамада руководил застольем. Вскоре первая скованность прошла и за столом воцарился лёгкий трёп. Говорили о службе, о доме, о женщинах. Ещё несколько тостов и все вокруг стали такими родными, что захотелось ещё спирта, кто-то сбегал за гитарой… Короче вечер удался на славу, чего нельзя было сказать про утро. Страшная сухость во рту и сильная головная боль не просто говорили, кричали о том, что последняя бутылка спирта была лишней.
— Зато с пехотой помирились. — Сказал Толик, глядя на мучения Коли.
— И подружились. — Ответил Николай, пыхтя от головной боли. — Интересно, а как там они?
— Я думаю, так же.
— Надо Витальку отыскать. Совсем потерялся со своей Людмилой.
— Сегодня в обед к ним сгоняю.
За дверями раздались шаги, и в дверь ввалился собственной персоной Виталька.
— Долго жить будешь, только сейчас тебя вспоминали. — Радостно вскинулся Николай.
— Вам бы только позубоскалить. Небось, по мне и Людке прохаживались?
— Ну не совсем так, это мы вчера гадали: стёрся ты или нет.
— Во-во, что я говорил! Самим не обломилось, так на мне вымещаете. А я вас, между прочим, от такой лабуды спас, сам удивляюсь.
— Что за лабуда? — Друзья подсели к Витале, забыв о том, что нужно идти с ротой на завтрак.
— Так, ребята, я только что с выхода. Мне хоть отоспаться надо. А у вас, если я не ошибаюсь, тоже, вроде, должностные обязанности имеются. Поэтому, сейчас разбегаемся, а вечером встречаемся здесь. У меня такая чача есть, закачаетесь.
При упоминании о спиртном у Николая к горлу подступил ком. Виталька быстро попрощался и выскочил из модуля.
Виталька не обманул и вечером появился в модуле с литром наикрепчайшей чачи. Ребята не переставали удивляться тому, как Виталик умудряется постоянно иметь при себе спиртное. Как-то раз он вообще принёс ящик с шестью бутылками виски «Белая лошадь». Пойло, конечно, было ужасное. Голова потом болела хуже, чем после спирта, однако воспоминание о том, что пили настоящие виски, осталось и грело самолюбие. В другой раз он где-то раздобыл настоящую гаванскую сигару, которая, после выдаваемой здесь махорки «Ёлочка», показалась просто райским угощением. Как всегда, по-походному был накрыт стол и друзья уселись слушать под говяжью тушёнку и хрустящую луковицу с чёрным хлебом очередную Виталькину историю. Виталик рассказывал не торопясь, со смаком, прерываясь для того, чтобы опрокинуть очередные сто пятьдесят чачи и похрустеть луковицей. И чем дальше он рассказывал, тем яснее становилось то, что, если бы не его ребята, сидеть бы всей пехоте и мабуте где-то в горах до второго пришествия, как говорится. А дело было так.
