— Что ж вы сами стоянку не зачистили?
— А зачем нам рисковать? И без нас нашёлся герой. Кстати, где-то я тебя видел.
— Мы встречались. В подвале. Вон тот топор мой.
— Был твой. Теперь наш. Вспомнил! Ты тот лошок, которого мы в подвале на продукты обули. Живой, значит.
— Живой. И далеко не твоими молитвами. Кстати, куда четвёртого подевали?
— Его зомби завалил. Быстрый такой. Еле убежали.
— Я таких быстрых двоих убил.
— Брехло. Ладно, хватит рассусоливать. Значит так, сюда мне свой рюкзак, оружие и все ключи, которые насобирал. И пошёл вон. Считай, что я добрый сегодня. Повезло тебе, что живой останешься.
— Подойди и возьми. Герои, блин. Ты сначала хоть с одним зомбаком один на один выйди. Потом здесь условия ставь.
— А лох оборзел, да, пацаны? Ну, борзых учить надо.
Двое его подручных одобрительно загудели. Гриня по-хозяйски распахнул ворота и вошёл на стоянку. В руке откуда-то появился нож, которым он поигрывал, ловя лезвием солнечные зайчики и глумливо улыбался. Второй, взяв наперевес топор, стал заходить слева, что не обещало ничего хорошего. Ведь Игорь был правшой и удар с левой стороны отбить было трудно. Справа с обрезком трубы стал заходить третий. И что теперь делать? Одно он понимал точно. Никак нельзя позволить им окружить его. Поэтому парень отпрянул назад, разрывая дистанцию и стал отходить в пространство между автомобилями. Гриня двинулся за ним, а оба его товарища были вынуждены обходить машины справа и слева. Этого Игорь и добивался. Разделить нападающих было просто необходимо. Он резко рванул вперёд, нанёс сильный удар по руке с ножом, мимоходом отметив сухой звук ломающейся кости, и второй удар по голове. В глазах Грини последовательно промелькнули недоумение, непонимание, паника, потом зрачки закатились, и он упал на асфальт. Не теряя времени, Игорь заскочил на капот левой машины и обрушился на владельца топора. Третий, с трубой, только начал оббегать машину, когда Игорёк уже превратил своей арматуриной голову второго в кашу. Он бил не задумываясь, вкладывая в каждый удар всю ненависть к этим упырям, так нагло наживающимся за счёт грабежей, а на самом деле не стоящими ни гроша. Третий, с трубой, пробежав по инерции ещё несколько шагов вдруг застыл как вкопанный. Наконец до него дошло, что всё пошло не так, как обычно. Они ожидали, что сейчас очередной лох быстренько отдаст им всё и они опять будут чувствовать себя крутыми. Но вот он, грозный главарь, лежит на асфальте. А второй с раскроенной в кашу головой скребёт пятками по земле в предсмертной агонии. А теперь и его очередь. Но ведь так не бывает. Они же крутые, а все вокруг лохи! Почему тогда ему страшно? Почему он, нелепо выставив перед собой трубу, отступает назад на подгибающихся ногах? И почему этот парень, однозначно лох, позволивший уже один раз ограбить себя, внушает в него такой ужас? Игорь пошёл на оставшегося гопника с ненавистью глядя ему в глаза.
