Мне просто хочется крепко пожать твою малую лапу и хоть одним звуком напомнить о себе.
Приветствую родную мою.
(Подпись)
* 30.10.1944.
Вчера вернулся из Вильно: я, Максим и Михась. Там был съезд писателей Литвы. Ездили на своей машине и посмотрели вдоволь чудесных местностей и сам город. Еще раз пожалел, что тебя там не было и этот родной по-настоящему город остается до сих пор неизвестным. Михась ходил буквально разинув рот — он был здесь впервые. А у меня даже появились строки, вот тебе две последние:
І каб я не дружыў з самай лепшай
На свеце жанчынай,
Я б застаўся ў Літве
Ці вярнуўся б Будрысавым сынам.
Принимали нас хорошо и приветливо. Правительство специально для нас организовало прием для белорусов у Председателя Президиума Верховного Совета Юстаса Игнатьевича Палецкиса, очень милого человека, который больше всего полюбил нашу «Зязюлю» и пел ее с нами до хрипоты. Пили мы там «Дарбо по вена» — название очень вкусной водки, которая значит «еще по одной».
Потом расскажу больше. Купил в Вильно тебе колбасы и ветчины, такой вкусной, что не смей никого угощать — съешь тихонечко все сама. Масло и сахар — минские. При случае пришлю еще продуктов.
В праздник буду, пожалуй, в Минске, а потом в Германию. Пленум 15 декабря, после него к тебе или буду звать тебя в Минск.
Отепляю дом, печь греет хорошо.
Родной мой, старайся больше есть и больше отдыхать.
Относительно твоего пальто: денег я тебе могу выслать, но, может, лучше купить воротник в Германии. Быстрей напиши, что ты думаешь об этом и как лучше сделать.
Приветствую, обнимаю тебя.
(Подпись)
8.11.1944. Минск.
Здравствуй голубчик!
Прошел последний день праздников. Я остался один и, как всегда, тороплюсь поговорить с тобой. Как ты, родненькая, встретила эти дни? Слышала ли, что я тебе говорил, почувствовала ли мою руку на плече? Праздники у нас прошли широко. Седьмого после демонстрации был у Вл. Францевны, а потом Михась справлял свадьбу. Только мне было невесело, и подносил рюмку к губам, мысленно чокнувшись с тобой. (... )
Спасибо тебе за хорошую телеграмму, получила ли две моих — одну к твоему дню, другую — к празднику?
Будь здорова и спокойна.
Немного пишу (...).
Обнимаю.
(Подпись)
Минск. (Без даты. — Т. К.)
Приветствую тебя, Жень!
(...) Дома так тепло, что хочется, чтобы и ты погрелась у моей печушки, которую топлю по утрам. Благополучно разделавшись с денежными долгами, купил машину дров, их распилили и покололи, а теперь сижу если не очень твердо на финансах, то, во всяком случае, в тепле. Печка берет мало дровишек, и их, очевидно, хватит еще на сезон. Теперь начинаю рассчитываться с продуктовыми долгами. Надеюсь в феврале разделаться и с этим.
