Тишина была самой ужасной, самой невыносимой пыткой, потому что возвращала в привычный мир. Зал взорвался аплодисментами. Селена вскочила и тоже принялась аплодировать. Она хлопала до боли в ладонях. А слезы продолжали течь.
— А я и не знала, что в тебе еще остались следы каких-то чувств, — шепнула ей Лиандра. — Но представление — так себе. Ничего особенного.
— Лисандра, твое мнение — не единственное, — сказал Саэм, вцепившись в спинку ее кресла.
Аробинн предостерегающе щелкнул языком. Селена продолжала аплодировать. Она все еще находилась во власти отзвучавшей музыки, но поддержка Саэма была ей приятна. Овации продолжались. Танцоров несколько раз вызывали на сцену, забрасывая цветами. У Селены давно высохли слезы, а она все аплодировала, не замечая, что публика уже начинает покидать зал.
Когда она вспомнила о Донвале, в третьей от сцены ложе было пусто.
Селена не заметила, как ушли Аробинн, Саэм и Лисандра. Прекратив аплодировать, она просто стояла, разглядывая занавес и музыкантов, которые неторопливо убирали в футляры свои инструменты и гасили свечи.
Из театра она уходила последней.
В тот же вечер, после спектакля, Аробинн устроил в Башне очередное празднество для Лисандры и ее хозяйки. В числе гостей были философы, писатели и художники, к которым он в данный момент благоволил. Все это происходило в дальней гостиной, однако музыка и смех разносились по всему второму этажу. Когда возвращались из театра, Аробинн спросил Селену, не хочет ли и она «немного развлечься». После удивительного спектакля смотреть на глупо хихикающую, возбужденную мужским вниманием Лисандру? Селена, поблагодарив за приглашение, сказала, что устала и ляжет спать.
Она вовсе не устала. Возможно, спектакль забрал у нее слишком много эмоций, но ложиться спать в половине одиннадцатого ей совсем не хотелось. Она же не немощная старуха, а Селена Сардотин — освободительница рабов, похитительница астерионских лошадей и спасительница Немого Учителя.
Аробинн любил музыку, и в его Башне было несколько комнат для музицирования. Селена выбрала ту, куда почти не долетал шум празднества. Она зажгла две свечи на столике и сняла чехол с клавикордов. Музыке Селена начала учиться в десятилетнем возрасте, по настоянию Аробинна. Он говорил, что ассасин, не разбирающийся в искусстве, — это просто мясник. Селене не пришлось заставлять себя усаживаться за клавикорды. Она играла много и охотно. Перестав брать уроки музыки, Селена продолжала играть для себя. Иногда для Аробинна. Но для его гостей она не играла никогда.
