Ребята стали разглядывать свои ботинки, трогали петельки, оживлённо переговаривались. А мама сказала, что теперь они с технологом думают уже о другом.
Фабрика получила специальный заказ на зимнюю одежду для строителей. Надо, чтобы эта одежда была тёплая, лёгкая, удобная и чтобы скорее была готова. Тут есть над чем потрудиться рационализаторам!…
Первым начал хлопать в ладоши Павел Иванович, а за ним я все остальные. Мама улыбалась, кивала головой. А штурман спросил её, не у них ли на фабрике шьются шинели для речников.
- У нас, - подтвердила мама.
- Ну, спасибо за то, что так хорошо нас одеваете, - сказал штурман.
«Вот это да, вот это мама!» - думал Лёша. Он чувствовал себя виноватым перед ней. Вспомнил, как она стояла утром с ботинком в руках у его кровати, хотела спросить о чём-то, а он отмахнулся, занятый своими мыслями. Сам-то он побежал потом к Александру Капитоновичу и радовался, что есть с кем посоветоваться. А маме тоже нужен был совет…
И вдруг он вспомнил ещё одно: свою записку, что лежит там, на столе, в холодной комнате… «У нас почётные гости, а ты уж, мама, извини…» Может быть, Лёша далее покраснел при этом, трудно сказать: свет-то в зале был красный.
Что же было ему делать? Неужели допустить, чтобы мама пришла домой и прочитала?
- Споёмте, ребята, - предложил Леонид Юрьевич. - Володя, запевай.
В зале зазвенела песня. Лёша пробрался потихоньку поближе к маме и прошептал ей на ухо:
- Мама, я пойду домой, у меня урок невыученный остался.
Она удивленно посмотрела на него:
- Как же так? Не успел? Ну, тогда пойдём.
- Нет, нет! Тебе нельзя уходить, ты гостья. Ребята обидятся, они ведь выступать будут. У нас, знаешь, какой концерт задуман! И ещё вам выставку покажут, тоже к нынешнему дню подготовлена. Нет, тебе нельзя уходить!
Мама, видно, не знала, как быть. Но в этот мо- мент Александр Капитонович стал приглашать гостей в физический кабинет.
- Наши юные техники хотят показать вам свои работы. Они тоже мечтают трудиться на пользу Родине. Посмотрите, чему они учатся… Мама взглянула на Лёшу, но он помахал ей рукой и выскользнул из зала…
Дома Лёша прежде всего разорвал записку и бросил клочки в печь. Потом он разжёг дрова, поставил чайник на плитку. «Скорей, скорей, - подгонял он огонь в печи и воду в чайнике, - скорей, скорей же!…» А сам прибирал комнату, подметал пол. Что бы ещё сделать?… Ах, да, окно!
Лёша зашпаклевал тряпкой щель, а когда вскипела вода, заварил клейстер и заклеил щель толстой бумагой. Приложив руку тыльной стороной ладони к этому месту, он долго проверял, не дует ли. Нет, теперь не дуло…
