Лучше всего они обрабатывали землю, поэтому все плантаторы юга, запада, востока и севера предпочитали получить на свои земли «детей удачи» – так называли рабов в те времена.
Только самим этим детям удача совсем не помогала. Они умирали на судах, дорогах и от тяжелого труда на плантациях. Взрослые рабы тоже высоко ценились, они строили дома, сажали сахарный тростник, чай и хлопок и могли воевать. Мир Синих Трав забирал у них память о прошлой жизни, об их родных Прозрачных Островах. А теми, кто лишен памяти, как известно, очень легко управлять.
Мир Синих Трав был построен рабами, но им не принадлежал.
Буквы на шестой и седьмой страницах были мелкими. Синие чернила поблекли, а в самом низу слова «Прозрачные Острова» и вовсе немного размазались.
Я достала свой рисунок, где были запечатлены Иоко и круглая каменная площадь, и вложила его в книгу. Он лучше всего подходил под описание Ноома.
– Да, удача точно не светила «детям удачи», – сердито проговорил Лука, – получается, что они строили, сажали, растили, но сами оставались бедными и несвободными.
– Да, все так и было, – грустно подтвердила Эви.
В Безвременье все не так, как кажется.
Я прочла последнюю фразу на странице и почувствовала, что от ужаса по спине пробежали ледяные мурашки. Солнце уже успело подняться и согреть воздух, но у меня зуб на зуб не попадал от волнения.
Иоко молчал, о чем-то задумавшись.
– Жаль, что нет Ханта, он сейчас много чего рассказал бы нам, – протянул Лука. – Он же хотел держаться возле Иоко, но ускакал куда-то.
– Хант передумал, – с философским спокойствием пояснила Эви.
– Это мы и сами видим. Слишком часто он передумывает. – Лука разлегся прямо на досках, вытянул ноги к костру и заложил руки за голову.
– Интересно, кто написал эту книгу? – вдруг спросил Иоко. – Там есть хоть что-то об авторе?
– Ничего, – я пролистала последние страницы, заглянула в середину. – Ни слова. Может, когда все прочитаем, поймем. А пока что… Меня эта книга пугает, – неизвестно зачем добавила я.
– Почему? – спросил Лука.
– Ну, не знаю… Как будто она вот-вот скажет нам о чем-то страшном. Понимаешь… – я замялась. – Она как будто о нас говорит. Словно в ней записана наша судьба.
– Там про нас нет ни слова, – уверенно заявил Лука.
– В том-то и дело. О нас ни слова, а у меня такое чувство, будто книга живая и дышит. И вот-вот выдаст какую-нибудь жуть. Это как у Стивена Кинга. Читал его книги?
– Смотрел «Зеленую милю». Нисколько не страшно.
