После ряда террористических актов, совершенных организацией «Муджахидин-Халк» в Иране, «стражи революции» занялись ею всерьез, ослабив свою слежку за военными. Профессиональные военные использовали это ослабление бдительности и вернули себе командование в армии. Начальником генерального штаба стал бригадный генерал Касем Али Заер-Нижад, сумевший изменить ситуацию на полях войны. Под его командованием, с израильским оружием, Иран вышел в контратаку в октябре 1981 года и освободил захваченный Ираком город, богатый нефтью, Абадан.
Но до этого произошло еще одно потрясшее мир событие. Удивительно то, что оно затмило все сводки о войне между Ираном и Ираком.
Начало июня 1981 года. Ночи в пустыне
6 июня, после получения повестки № 8, приказывающей явиться на военную базу в течение трех часов, к вечеру, едем в джипе на юг – я, Сами Нардор, Стамболи, на гражданке налоговый инспектор, Бени, антиквар из Яффо. За рулем – Битерман, родом из Польши. Вечно зол, цепляется ко всем. Вчера, во время общей экипировки, чуть не подрался с каким-то сверхсрочником.
– Что с него взять? Полани, – разводит руками Бени, редко подающий голос.
– Этой дорогой мы в пятьдесят шестом двигались в Синай и тоже не очень-то знали, что нас ждет. А начиналась «операция Кадеш», – говорит Сами. Усы его шевелятся во впадине между приплюснутым носом и ртом. Про себя вспоминаю, что в иные времена и иных широтах эта «операция» называлась «Тройственной агрессией Англии, Франции и Израиля против братского народа Египта».
Солдатский ужин в лагере под Беер-Шевой: крутые яйца, манная каша, творог, чай.
Подполковник, с виду мальчишка, определяет задание: завтра наше подразделение заступает у Йотваты в ночь на охрану границы с Иорданией.
Имя «Йотвата» на миг вспыхивает в сознании древней стоянкой Моисея, ведущего народ в землю обетованную. При тусклом свете лампочки под пологом палатки долго вожу пальцем по карте. Имена с карты муравьиными цепочками вползают в сон вместе с холодом пустыни, прикосновением авраамовых времен вперемежку со скифскими пространствами, покинутыми мною четыре года назад, где синайские тропы, пески и скалы казались такой же легендой, как Атлантида или мистическая река Самбатион.
На рассвете – подъем бело-голубого флага.
Укрепляем на джипах джериканы с водой, рюкзаки с сухим пайком, винтовки М-16 – за спину.
Беер-Шева почти мгновенно отбрасывается назад. Пространство – вблизи сухого овечьего цвета – расступается вдаль стеклянно посверкивающим маревом, предвещающим сильную жару уже в эти ранние часы дня. В теле – невероятная легкость, от того ли, что мало спал, или мало пил.
