Все израильские специалисты, которые работали в Иране над проектом оборонного предприятия, были отозваны, увезли с собой все расчеты и чертежи. Иранцам было не до этого, они сверх головы были погружены в свои разборки. О всех остальных проектах, например, разработках ракет, знал лишь генерал Тофиньян, упомянутый нами в первой главе. С помощью американцев и израильтян он сумел бежать от «стражей революции» в США, где умер в 1998 году.
Проблема посредничества в международном суде, начавшаяся в 1981 году, длится по сей день. Иранцы наняли лучших адвокатов Франции и Швейцарии. Ведь речь идет о колоссальных суммах денег.
Руководство израильской компании «Кур» вообще делает вид, что не знает ни о каких долгах, более того, вообще не знает, где находится Иран.
Беспорядки усиливались со дня на день. 8 января должен был прибыть в Иран командующими войсками НАТО генерал Роберт Ависар. Иранские генералы ждали от него лишь одного – если они берут власть в свои руки, США не позволит русским вторгнуться в Иран. Это все. Со всем остальным они могли справиться собственными силами: 800 тысячью солдат и 800 генералами. Но США хотели сохранить прежнее положение. Американцы считали военный переворот самым плохим выходом из положения, и командующий НАТО прибыл по просьбе Картера спасти в Иране демократию.
16 января ослабевший от болезни шах решил, что без американской поддержки ему остается покинуть страну. Он взял с собой в коробке несколько комков иранской земли, и вместе с женой, сыном и группой помощников улетел в Египет, где был принят своим другом Анваром Садатом со всеми почестями, которыми удостаивается глава государства. Некоторые из генералов, видевших в шахе все еще верховного главнокомандующего, пытались с ним связаться. Им отвечали, что Его Высочество, король королей, находится с частным визитом в Египте. Командующий ВВС Ирана был полон решимости – сбить самолет, везущий Хомейни, но настаивал на том, чтобы шах дал ему приказ.
1 февраля стражи, верные Хомейни, называющие себя «комитетами имама», захватили аэропорт Тегерана. Сам имам отрабатывал образ жесткого вождя. Так в одном из первых приказов главному своему представителю в Тегеране аятолле Мутаари перед прилетом Хомейни строго наказал, чтобы плакаты с его лицом были лишь те, которые он сам утвердил. Только не в очках, что могло создать впечатление слабости или даже инвалидности. На другом отмененном им плакате он широко улыбался. Исламская традиция однозначно постановила, что пророк никогда не улыбается, и вообще улыбающиеся люди сомнительны с точки зрения морали. В течение нескольких дней все портреты были заменены новыми, на которых выделялись толстые брови Хомейни, придающие лицу выражение гнева.
