Старый Сюзь ушел от кама, спустился по крутому боку Матыныб-городища к болоту, перешел его, вышел на тропу. Он шел и думал: "Пера лучший охотник в ултыре и друг князя Юргана, Пера сильный, он не боится старости, его ум всегда будет молодым..."
Домой он пришел утром. Женщины еще не ушли в лес.
Матери кормили маленьких ребят, старая Окинь выгребала золу из каменной печки, подростки и девки ползали под нарами, искали чулки и лапти. У дверей копошились ребята, делили слепых щенков. Старый Сюзь послал их на Шабирь-озеро звать отцов на большой совет ултыра.
Вечером собрались все, кроме младшего брата. Он нарушил обычай отцов и стал одиноким, как волк, отбившийся от стада.
Старый Сюзь сам зажег дзуркби - живой огонь в каменной печке, сел на высокую березовую чурку, поглядел на своих братьев, сыновей, внуков и сказал:
- Я был у кама! Я отнес ему наши меха.
Братья, сыновья и внуки старого Сюзя сидели вокруг каменного очага, глядели на живой огонь и молчали. Они ждали, что скажет большой отец.
Женщины с ребятами расползлись по дальним углам керки-избы. Притихли. Родная изба большая, от дверей до передней стены сорок шагов, можно и не услышать, что лепечет живой огонь.
- Слушайте все! - сказал старый Сюзь. - Пера хотел нарушить обычай отцов! Он больше вам не брат, не сородич! Если вернется в ултыр, ему смерть!
Мужчины молчали. В месяц метелей Пера караулил лосей в урочище Ворса-морта, в месяц холодного ветра ловил рыбу на Шабирь-озере. Он не боялся Войпеля. Он пел веселые песни, когда Йома бесилась и выла, посылая на землю огонь и ветер. Йома рассердилась на охотника, отняла у него разум, и Пера хотел нарушить священный обычай отцов. Горе тому, кто согреет его у своего костра! Горе тому, кто накормит его.
Завыли женщины, заревели ребята. Старая Окинь кричала: "Он не наш! Он не наш!" Она ворошила на нарах овчины, искала пояс изгнанного сородича, чтобы бросить пояс в огонь.
Старый Сюзь ушел спать в амбар. Женщины еще долго выли в большой керке-избе, кормили пахучим вереском живой огонь, просили Йому не мучить их хворью за вину сородича.
Утром старый Сюзь повел сыновей, внуков, баб с ребятами на луга, косить сочную траву. Из лета в лето ставил он два десятка копен черного сена. За зиму скот тощал, валился с ног. Лошадей приходилось выгонять из землянок-конюшен еще по снегу. А этой весной отдал он, по совету Кондратия Руса, двух лошадей в ултыр Низя за две косы-горбуши. В это лето он поставит четыре десятка копен и, как Рус, смечет зеленое сено в зароды.
