— Нас вполне устроит расчет не монетами, а золотом, — перебила Лена монолог чиновника.
— Такого никогда не практиковали, но устроить можно, — задумчиво сказал тот. — Со слитками проще, можете считать еще столько же.
«Около двух тонн золота за восемьдесят тонн серебра, — прикинула про себя Лена. — Ну и бог с ним: что легко пришло, то легко и ушло. Зато будут деньги, а это решение большинства вопросов».
— Уважаемый Хений, — сказала она. — Ваши условия нас устраивают. Хотелось бы еще обменять часть серебра на серебряные же ауры.
— С серебром сложностей не будет. Давайте поговорим, когда будет серебро и сколько. Ведь вы не привезете все сразу?
— Конечно, нет, — ответила Лена. — Мы готовы с завтрашнего утра отгружать ежедневно по две подводы металла. Причем желательно за первые две партии получить серебро, а потом будете рассчитываться золотом.
— Моя доля?
— Можете удержать десять тысяч серебряных ауров из суммы первого расчета.
— Устраивает, — сказал Хений и протянул Лене лист бумаги, на котором перед этим что‑то быстро написал. — Это пропуск в восточные ворота императорской резиденции. Спросите меня, ну а дальше я уже сам. Охрана для доставки не нужна?
— Нет, спасибо. Мы сами справимся.
— Ну сами, так сами. В таком случае до завтра. И желаю вам удачи.
Мастер фехтования напоминал увеличенную и побитую жизнью копию Воробья: такой же худой и лохматый. Даже лица у них были похожи. Но его растрепанную шевелюру уже украшали серебреные нити седых волос, а большие карие глаза смотрели внимательно и настороженно.
— Я верю Григу, а он верит вам, госпожа, — вежливо, но твердо, как человек, знающий себе цену, говорил он. — У меня сейчас нет учеников, и я без колебаний последовал бы за вами, если бы не ограничения на разрыв договора.
— Вы знаете, что такое секрет? — спросила Лена и, дождавшись утвердительного кивка, продолжила: — У нас сейчас много секретов, и вы, вне всякого сомнения, многие из них узнаете, так как мы почти ничего специально не прячем. И как с вами прикажите поступать? Или ограничить свободу передвижения, или стереть все воспоминания о пребывании в доме.
— А если стереть только ваши секреты?
— Голова человека это не пергамент: я могу стереть только все воспоминания за какое‑то время жизни, а стирать выборочно не получится. Ну откуда я узнаю, что вы видели, а что нет? И потом читать все ваши воспоминания за год… Думаете, мне больше нечем заняться?
— Понятно. А какая оплата?
