Организуется Советский Фонд Культуры, Лихачёв -- председатель. Как раз в это время генсек занимается перетряской кадров. Убирают казахского персека Кунаева, раскручивается ташкентское дело. И вдруг -- кампания в печати, с требованием привлечь О. Сулейменова к ответственности за соучастие в постановке фильма о Кунаеве. Авторы статей -- люди мне не известные. Почему бьют именно по Сулейменову? Он что, один ставил этот фильм? Друзья из Казахстана сообщают: это Дмитрий Сергеевич руку приложил, и действует он через Раису Горбачёву, своего заместителя по Фонду Культуры! Естественно, информацию такого рода проверить невозможно...
В 1989 г. дубненская "Демократическая Россия", в которой я состоял, поддерживала тесные контакты с Загорском (Сергиев Посад) -- шла кампания по выборам на Съезд депутатов Союза, у нас был общий избирательный округ. Один тамошний активист заинтересовался моими изысканиями вокруг "Слова", взял для прочтения мои заметки. Он не поверил, что Дмитрий Сергеевич может быть столь разным, и, заручившись согласием автора, послал заметки Лихачёву с просьбой прокомментировать. Ответа от академика загорский житель не дождался...
В 1990 г. Сулейменов посетил Дубну. Я беседовал с ним около часа. Он увлечённо рассказывал о новых реконструкциях "тёмных" мест "Слова", глядя сквозь стену (Дома учёных) куда-то в сторону Волги. Он уклонялся от ответов на прямые вопросы по поводу конфликта с Лихачёвым. Когда я стал слишком настырным, он оглянулся вокруг, наклонился и прошептал на ухо: "Книга скоро выйдет вторым изданием!" Сначала я не понял, что он имеет в виду, а потом догадался: Олжас не хотел "гнать волну" накануне выхода в свет второго издания "АЗ и Я" [25]. Тогда я сменил тактику -- изложил свои мысли по данному вопросу и спросил: "У вас есть возражения?" Он прищурился, улыбнулся половецкой улыбкой и ответил: "Возражений нет".
Обсудили мы и политическую ситуацию в стране, взаимопонимания не достигли. За пару недель до того Сулейменов выступил в печати в защиту номенклатуры. Говорил он примерно так: "Какие такие особые привилегии? Ну дача, ну машина. Так что же, человеку, занимающему ответственный пост, на троллейбусе ездить?" Я понял, что республиканская номенклатура "прикормила" Олжаса. Вероятно, его ценили и считали "не простым" человеком.
Каковы "простые" люди, пишет сам Олжас в "АЗ и Я". Однажды поэт С.Н. Марков побывал на писательском пире в Казахстане. Он рассказывал об этом Сулейменову, тряся головой от удивления: "
