Итак, меня привели в опрятную и чистую деревенскую избу. За столом поедали борщ с жареными сальными шкурками Махно и еще человека три, ближайшие соратники. Батько без удивления и без улыбки осмотрел мой холщовый наряд и серьезно спросил:
- Ты что, мешочник?
Все, кто был, грохнулись от смеха. Ободренный их благодушным настроем, я нагло заявил:
- Я анархистский агитатор Лева Задов. Был арестован красными и приговорен к расстрелу.
- Пытали? - участливо спросил Махно (он сам просидел в тюрьме десять лет).
- Проверяли на прочность "фанеру", - пожаловался я.
- По грудянке били? - спросил Батько, ощупывая меня пытливыми глазами. - Раздевайся.
Я сбросил мешок и предъявил присутствующим широкие кровоподтеки на ребрах. Батька, которому в свое время жандармы напрочь отбили легкое, так, что его пришлось ампутировать, сразу проникся ко мне и назначил своим комиссаром на место расстрелянного красного назначенца.
Зиму, весну и лето 20-го года мы гуляли по тылам Красной Армии. Банда в это время была совсем небольшой: меньше сотни человек. Свою многочисленную армию - 28 тысяч бойцов - Махно распустил по домам с крепким наказом приберечь оружие и всегда быть наготове. Это был очень мудрый ход. Приведу типичную историю: красные без боя входили в какое-нибудь "мирное" украинское село. Никто им не оказывал сопротивления... до той поры, пока на околице не появлялся Батько. Его появление было сигналом, по которому до той поры безобидные крестьяне хватались за обрезы и в упор расстреливали квартировавшихся у них "москалей". Кроме того, охотившаяся за Махно Первая конная армия, воспетая "речистыми былинниками", была слишком громоздка и неповоротлива, и мы просачивались через нее, как вода сквозь пальцы. С лета, правда, стало сложнее: после перегруппировки белых войск во главе их стал Врангель, который по каким-то причинам особо ненавидел Махно, и пришлось воевать на два фронта. "Бей белых, пока не покраснеют, бей красных, пока не побелеют!" - махновский лозунг тех времен.
К осени батько устал от суетливой партизанской жизни, ему захотелось остепениться, и 2 октября он заключил с Советской властью соглашение о совместных военных действиях. По этому соглашению Нестор Махно должен был стать командиром красной дивизии, но Мойша Фрунзе обманул его и сделал командиром бригады, что было рангом ниже. Здесь надо отметить, что силы Фрунзе и Врангеля были примерно равны, и Махно оказался именно той ключевой фигурой, которая была призвана склонить чашу весов в ту или иную сторону. Присоединись Нестор Иваныч к белым - и "Остров Крым" не был бы фантазией советского писателя, да и самих "советских писателей", может быть, и не стало бы. Но, как я уже говорил, Врангель питал к Махно самые негативные чувства, считая его низким разбойником, и брезговал союзом с ним.
