!»
– Господи, сколько злобы! – сердито заметила Офелия, сложив газету. – Отверженным удалось то, чего не сумели сделать придворные охотники. Хотела бы я услышать о них и что-нибудь доброе…
– Да чем же вас заинтересовали эти ничтожные люди? – раздраженно спросила Беренильда. – Они принадлежат прошлому, а мы – будущее Полюса.
– Но ведь они отчасти и мое будущее, – возразила девушка. – Некоторые из них скоро станут членами моей семьи. Вы как-то сказали мне, что мать Торна принадлежала к клану Летописцев и после стала одной из Отверженных. А я так ничего о них и не знаю.
Беренильда опасливо покосилась на Валькирий, которые сидели на диване гостиной и, как всегда, молча, но внимательно слушали: она явно считала неудобным вести разговор при таких свидетелях.
– Отверженные, моя милая, – это знатные люди, совершившие тяжкие проступки. Настолько тяжкие, что были осуждены вместе со всеми потомками на вечное изгнание. Их лишили привилегий, имений и доступа в города.
– Иными словами, – нахмурившись, подхватила Офелия, – они обречены на жизнь в первобытном состоянии, рядом со зверями, даже не имея права охотиться на них? Но ведь это попросту смертный приговор!
– О, не беспокойтесь, – сказала Беренильда с иронической усмешкой, поднося к губам чашку чая. – Они прекрасно умеют выживать даже в таких условиях.
– И моя будущая свекровь тоже?
Улыбка Беренильды мгновенно погасла. Она резко отставила чашку, словно чай показался ей горьким.
– Разговоры о вашей будущей свекрови строго запрещены. Одно лишь упоминание ее имени на публике может сильно повредить репутации Торна.
– Но почему? – настаивала Офелия. – Ведь не могут же потомки вечно расплачиваться за грехи предков. Что такого ужасного она совершила?
– Торн скоро станет вашим мужем, и все свои вопросы вы будете задавать ему, – отрезала Беренильда.
Офелия не скучала по Торну. Зато ужасно скучала по зеркалам.
И в один прекрасный день она твердо решила отказаться от голубых песочных часов, переполнявших почтовый ящик. Ей уже достаточно хорошо были известны места, где собирались аристократы и где висели зеркала. Поэтому она быстро восстановила свою способность использовать их как средство передвижения и нередко вызывала переполох среди придворных кокеток и кавалеров, когда высовывалась из зеркала, в котором они любовались своим отражением.
Эта свобода доставляла Офелии такую радость, что она забыла об осторожности. Полет из одного зеркала в другое требовал, чтобы человек одновременно был предельно собран и находился в гармонии с самим собой. Так что Офелия, из-за регулярных недосыпаний, непрерывных празднеств и боязни попасть не туда, изрядно рисковала во время своих путешествий.
