Агамемнон: Я собственными глазами видел эту лань. Однако же подумал, что Артемида проделала сей трюк, дабы напомнить мне о проклятом олене, ставшем причиной ее гнева.
Клитемнестра: Но если Ифигения жива, то где она?
Кассандра: Далеко. Я в том месте не была и назвать вам его не могу. Но лицо ее курносое вижу ясно.
Клитемнестра: Да, верно, курносенькая была наша дочурка, в кого, не знаю. А глаза? Глаза ее ты видишь? Какого они цвета, скажи.
Кассандра: Темно-синие, как Эгейское море.
Клитемнестра: Да-да, это так. А брови? Какие у нее брови?
Кассандра: Высокие, каким и следует быть бровям царской дочери.
Клитемнестра: Она, без сомнения, она. Однако… Ее мог описать тебе Агамемнон.
Агамемнон: О боги! До чего же недоверчивое существо женщина.
Кассандра: Ты не веришь мне?! Мне, дочери Приама?
Клитемнестра: Поклянись памятью отца, что говоришь правду.
Кассандра: Клянусь.
Клитемнестра: Я успокоилась. Она жива. О, Агамемнон, прости меня. Пощады не прошу, только прощения.
Эгисф: И меня прости. Нехорошо вышло. Виноват. Каюсь.
Агамемнон: Вот видишь. Кассандра, какие плоды принес твой дар. Преступники вину свою полностью признали. Не буду говорить, что я доволен, о каком довольстве речь, когда обмануты надежды и похоронены иллюзии. Однако даже в такой злосчастный час надо быть последовательным. Война окончена. И не только у стен поверженной Трои, но и здесь, в наших сердцах. Объявляю свое решение: Эгисф, убийца моего отца, и ты, неблагодарная жена, вы, столько лет позорнейшим прелюбодеянием осквернявшие мой дом — я вас прощаю.
Эгисф: Спасибо, Агамемнон, ты великий человек.
Клитемнестра: Благодарю, мой великодушный супруг.
Агамемнон: Как будем жить дальше, обсудим вечером, за праздничным столом. Пока же я вернусь к прерваннному отдыху.
Входит Менетий с топором.
Менетий: Взгляни, государь, такой подойдет?
Агамемнон: Вполне, однако тут у нас кое-что переменилось. Поэтому используй его по назначению, наруби дров. Да, и позаботься о Кассандре. Помести ее в лучших покоях и проследи, что она ни в чем не испытывала нужды. Словом, заботься о ней, как об особе царской крови, какая она, в сущности, и есть. И смотри, чтобы никто ее не обидел, не оскорбил или, упаси Зевс, не причинил вреда. Отвечаешь головой.
Менетий: Слушаюсь,
Все расходятся.
Сцена седьмая
Там же, в сумерках. Эгисф, затем Клитемнестра.
Клитемнестра: Эгисф!
Эгисф: Клитемнестра?
Клитемнестра: Что с нами будет?
Эгисф: Понятия не имею. Ты ему веришь?
