Не слышу, Тухачевский, родной мой, ничего не слышу!
(Кладет трубку.) Вечно Сталин должен за других отдуваться! А ему хоть кто-то когда-нибудь помог?
Сцена шестая
Ленин: Итак, война выиграна. Поздравляю, Лев Давидович, с полным и окончательным успехом. Особенно плодотворной была ваша идея террора.
Троцкий: Тут авторский приоритет по праву принадлежит вам.
Ленин: Не будем спорить. Важно, не кто придумал, важен результат, а он налицо. Не только монархистов и прочее местное сволочье прогнали, но и интервентов. Теперь можно подумать о мирной, созидательной жизни.
Троцкий: Боюсь, Владимир Ильич, что до мира далеко. Как вы сам некогда писали, не может революция победить в одной стране. Нам нужно поднять знамя восстания по всей Европе и армию нашу отправить тамошнему пролетариату на помощь.
Ленин: Не торопитесь, Лев Давидович, мы обессилены, да и трудящиеся европейских государств не готовы к подобному повороту дел. Вы ведь сами видели, как оно повернулось в Польше.
Троцкий: Это Сталин виноват. Если б он своевольно не пошел на Лемберг, а поддержал вовремя Тухачевского, как ему было приказано, Варшаву мы взяли бы. А там уже и до Берлина близко, и до Парижа.
Ленин: Не думаю, что справедливо все валить на Сталина. Тухачевский тоже совершил ошибку, преждевременно двинувшись вперед.
Троцкий: Все защищаете своего грузина, Владимир Ильич? Смотрите, не пожалейте.
Входит Сталин.
Сталин: Товарищ Ленин, наконец я вас нашел! Прибыла делегация из Якутии, они подарок вам привезли, шкуру белого арктического медведя, чтобы не мерзли ноги, когда вы за письменным столом сидите, работаете над своими бессмертными статьями.
Троцкий: Белого арктического медведя? Ну-ну, товарищ Сталин. А вы уверены, что существуют и бурые арктические медведи? Очень-очень интересно! Зоологическая наука ждет не дождется вашего сообщения. А вдруг и вы способны сказать что-то вразумительное. Нет? Какое там у вас образование, духовная семинария? Однако вы компетентны в любом вопросе. Только что мы с товарищем Лениным обсуждали, как из-за вас провалилась польская кампания. А что вы на посту комиссара по делам народностей думаете предпринять? Собираетесь продолжать в том же духе?
Сталин: С вами, товарищ Троцкий, я, кажется, не заговаривал.
Троцкий: Но я с вами говорю. Народности жалею, что если вы с ними будете вести себя так же, как с женщинами. Шкура белого медведя! Почему не мамонта? Я вижу, вы мастер собирать дань.
