Аллилуева(после паузы): Прочти. (Дает Якову письмо.)
Яков(читает): Передай Якову, что он повел себя как хулиган и шантажист, с которым у меня ничего общего нет и никогда не будет. Пусть живет, с кем хочет и где хочет… (опускает письмо) У меня больше нет отца.
Аллилуева: Это он написал в гневе. Время пройдет, помиритесь.
Сцена четвертая
Кремль. Сталин, Молотов, Микоян, Ягода.
Сталин: Клим, как продвигается перевооружение армии?
Ворошилов: Плохо.
Сталин: Почему плохо?
Ворошилов: Заводы дают недостаточно техники.
Сталин: Молотштейн, почему заводы не дают технику?
Молотов: Здания для заводов мы построили, но станков не хватает.
Сталин: Почему не хватает станков?
Молотов: Сами делать не умеем, а покупать за границей не на что. Империалистам наши рубли не нужны, им подавай золото или фунты стерлингов.
Сталин: Анастас, все картины из Эрмитажа продали?
Микоян: Кое-что осталось.
Сталин: Устрой аукцион. Или найди проворного западного негоцианта, который не знает, куда капитал девать. Что богатые армяне в мире перевелись?
Микоян: Немедленно займусь, товарищ Сталин.
Молотов: Боюсь, что на станки этого не хватит.
Сталин: Значит, надо увеличить добычу золота.
Молотов: Это сложно. Работа трудная, рудники далеко. Никто не хочет туда ехать, разве что за бешеную зарплату.
Ягода: Хозяин, у меня предложение. У нас в тюрьмах нежится превеликое множество заключенных. Что если мы создадим возле рудников лагеря, и заставим всех этих бездельников вкалывать.
Сталин: Генрих, ты делаешь успехи. Сам и проведешь свою идею в жизнь. А пока можем увеличить продажу зерна за рубеж.
Молотов: Да нечего продавать. Урожай был скудный. Еле самим хватает.
Сталин: Почему урожай скудный?
Молотов: Засуха.
Сталин: Обычная отговорка. Еще не слышал, чтобы ленивый крестьянин на непогоду не кивал. То дождь, то холод, то жара. Урожай реквизировать, тогда заработают.
Молотов: А если будет голод?
Сталин: Ну, небольшая диета, я думаю, нашему прожорливому народу не помешает. Я что, в детстве мало с пустым желудком ходил? Могут и другие походить.
Сцена пятая
Стамбул. Троцкий прогуливается.
Троцкий: Грязь, вонь, шум и турки. И в таком окружении должен прозябать человек, совершивший в России революцию? Мог ли я, когда монархистов и буржуев из России выгонял, себе представить, что однажды и мне придется разделить их судьбу?
Входит Мальчишка.
Мальчишка: Эфенди! Ваша газета!
Троцкий: Это не моя газета. И эта тоже. Неужели так трудно усвоить? Вот моя газета, вот! Что за невежество, безграмотность! На, вот тебе твоя лира, и отчаливай!
