Пот катился по ее телу и местами стирал краску, ветви во время безумного бега срывали с ее пояса раковины. Она убьет всякого из преследователей, кто посмеет к ней подойти слишком близко… Но она была безоружна и беззащитна.
Сквозь темноту она увидела луч света, становилось все светлее, и Лума вдруг очутилась среди открытой равнины. Она испугалась и снова торопливо скрылась под защиту лесного мрака.
Она снова мчалась, но в своем страхе потеряла направление и, выбившись из сил, опустилась под группой пальм. Тут она присела, чтобы успокоить сильно бьющееся сердце и лихорадочно стучащие виски.
Она видела вокруг целое поле больших, пламенно-красных грибов, которые ослепляли ее и от запаха которых у нее закружилась голова. Она закрыла глаза. Красные грибы стали ей казаться множеством выкрашенных в красный цвет девушек, бегущих от погони…
Свора была теперь спущена и мчалась по различным тропам за спасающейся от нее дичью. Каждый из преследователей направился по собственному, тщательно обдуманному плану.
Бурумундо спрятал на краю деревни ходули. Он залез теперь на них, чтобы делать большие шаги и чтобы ему легче было заглядывать через все неровности местности. Он бежал, широко шагая, впереди всех.
Али, ловец жемчуга, выспросил замужних женщин про их бегство, когда они были выкрашенными в красный цвет девушками. После того, как он установил, что большинство скрывались в уединенном Н’газиря компо, «Божественном покое», хитрый Али принялся за дело. Тайно, в поте лица он вырыл там яму, какие делаются для ловли львов.
Во время бегства в Н‘газири компо Лума должна была пробежать над этой ямой, провалиться в нее, и тогда прекраснейшая девушка упадет к нему в объятья, как зрелый плод. Он воровски радовался при мысли о глупых лицах соперников, когда после победы они узнают его военную хитрость.
Тогбо бежал неутомимо, углубляясь в лес. Он горел нетерпением найти след. По временам он останавливался и прислушивался, не покажется ли Лума и не позовет ли его.
Большими прыжками бежал и Майпу, белый колонист. Он уже не доверял теперь всецело своему белому лицу и тем неутомимее гнали его вперед его чернокожие инстинкты. Чудная белая краска потекла, так что он стал походить на серый мрамор с белыми прожилками. Но Майну не замечал этого и продолжал считать себя неотразимым.
Бауцири следовал своему тонкому чутью и думал, что все время находится в соприкосновении с Лумой. Ему казалось, что в самом легком дуновении ветерка к нему доносится нежный аромат ее волос. Он обыскивал густой кустарник, переворачивал гигантские листья деревьев и ощупывал свисавшие ветви. Он верил в себя и не сомневался, что она его позовет, если увидит.
