— Ах! Он очень старинный. Вы однако не видали его всего. Хотите взглянуть? — подхватила Полина, понявшая его мысль.
— Очень рад-с.
Полина пошла показывать ему дом.
— Вот это — зала, это — гостиная.
— А это — портрет ваш?
— Да, это — в первый год, как я вышла замуж.
Она нарочно говорила громко, чтобы еще слышали в зале.
— А это вот — угольная, или чайная, как ее прежде называли, — продолжала хозяйка, проводя Кондрата Семеныча через корридор в очень уютную и совершенно в стороне находящуюся комнату. — Смотрите, какие славные диваны идут кругом. Это любимая комната была покойного отца мужа. Я здесь и буду вас ожидать! — прибавила она совершенно тихо и скороговоркой.
— А когда же мне приходить сюда? — спросил ее замирающим от восторга голосом Кондрат Семеныч.
— Когда все улягутся. Вот это окошечко выходит в залу; на него я поставлю свечу: это будет знаком, что я здесь, — продолжала она попрежнему тихо к скороговоркой. А вот-с это — библиотека мужа! — произнесла она опять полным голосом.
Когда они проходили маленький корридор, Кондрат Семеныч не утерпел и, взяв за талию Полину, проговорил:
— Милая моя, бесценнаяя…
Полина обернула к нему свое лицо сияющее счастьем и страстью.
Кондрат Семеныч поцеловал ее.
— Тсс!.. Нельзя этого! — проговорила она, погрозив ему пальчиком.
Оставшись один, Кондрат Семеныч почти в лихорадке стал прислушиваться к раздававшемуся то тут, то там шуму в доме; наконец, терпения у него уж больше не достало: он выглянул в залу — там никого пе было, а в окошечке чайной светился уже огонек. «Она там», подумал Кондрат Семеныч и с помутившейся почти совсем головою прошел залу, корридор и вошел в чайную. Там он увидел Полину, уже в блузе, а не платье.
— Ах, это вы, — сказала она, как бы не ожидая его и как бы даже несколько испугавшись его прихода.
— Я, — отвечал Кондрат Семеныч дрожащим голосом; потом они сели на диван и молчали; Кондрат Семеныч почти — что глупо смотрел на Полину, а она держала глаза опущенными вниз.
— Послушайте! — начала Полина — я давно хотела вас спросить: Мари вы видите в Москве?
— Один раз всего видел, — отвечал неторопливо Кондрат Семеныч.
— И что же, любовь ваша к ней прошла в вас совершенно? — продолжала Полина.
— Прошла, — отвечал Кондрат Семеныч искренним тоном. Однако, послушайте, — прибавил он, помолчав — Сюда никто не войдет из людей?..
— Нет, никто; все преспокойно спят… — отвечала протяжно Полина.
Полина уставила на него надолго свои большие глаза.
