- Как хочешь, - он усмехнулся и подрулил к тротуару.
Она выбралась из машины, наклонилась к опущенному стеклу и прошипела:
- Это потому, что ты сам дешевка! На, держи, сдачи не надо, - она швырнула ему на колени полсотню и, не оглядываясь, быстро пошла к массивному зданию Главного штаба ВВС. Остыв от гнева, она уже корила себя за эту вспышку и безрассудно брошенные деньги. Уж лучше бы она отдала их той бабуле в переходе. Первая встреча с миллионером оказалась неудачной. Где же вы, бандиты-романтики, гангстеры-джентльмены, рыцари плаща и кинжала?
Навстречу ей двигались три смуглые вьетнамочки. Каждая тащила на спине огромный тюк с товаром. Как муравьи, подумала Елена. Она повернула за угол, в бюро пропусков. Молодая женщина, протянув ей документы, предупредила:
- Генерал Бурмистров уже звонил. Сейчас вы поднимитесь к дежурному, он вас проводит.
Глава 2. ВОЕННО-ВОЗДУШНЫЕ СИЛЫ
Кабинет Бурмистрова имел вид респектабельный и суровый: огромные окна, высокие потолки, громоздкий, будто литой, письменный стол, слева под рукой - скопище телефонных аппаратов для всех видов связи: дальней и засекреченной, "кремлевки" и военной "тройчатки", городской и местной; в центре - необъятных размеров стол для заседаний, огороженный высокими спинками стульев, напротив - во всю стену карта мира с обозначением мест локальных конфликтов; между окнами - встроенные стеллажи из темного дерева с образцами боевой техники ВВС. И сам хозяин кабинета - крупный, седой, в кителе с генеральскими погонами и колодками наград - казался могущественным и всесильным. Грозный военно-государственный дух витал здесь, и повседневные заботы человеческие выглядели букашечными и неуместными. Таким же неуместным и временным казался здесь уголок отдыха у дальней стены - с двумя кожаными креслами и низким столиком.
Бурмистров бросил взгляд на расположившуюся в одном из этих кресел Елену и достал сигарету. Он не видел её около пяти лет, она была по-прежнему хороша. Настоящую красоту ничего не берет, подумал он. Генерал вздохнул. Он мог поднять в воздух десятки боевых самолетов, мог и многое другое, а перед её бедой был бессилен. Он, схоронивший за свою жизнь столько боевых друзей и подчиненных, почувствовал, как знакомо пересохло в горле. Что может быть отвратительней чувства беспомощности?.. Тем более что он и утешать-то толком так и не научился. Требовать, распекать, приказывать - мог, а утешать не умел.
- Лена, чаю хочешь? - хрипло спросил он. Она отрицательно качнула головой, поправила тяжелые пряди волос.
