Повторяем еще раз — мы не собираемся всех читателей наших превратить в писателей. Если выделится несколько даровитых — очень хорошо, если все остальные научатся быть настоящими читателями — отлично! Многие участники конкурсов так правильно и смотрят на это. Напр. В. И. Ш. (сл. Чернянка) пишет:
«Конкурс меряет (или правильнее — служит мерой) силы читателей в литературной работе. Посылая решение, я думаю, посылающий его не всегда собирается стать писателем… и, если бы так думали, то многие из за одного стыда за свои окончания вышли бы из Конкурса».
Автор прав, по не следует толковать расширительно его мысль. Никакую работу посылать не стыдно, если она сделана добросовестно, в полную меру сил, и если цель ее — самоусовершенствование.
Среди писем этого месяца значительное по количеству число содержит одобрение плана Редакции на 1929 г. и в различных формах выражение благодарности. Спасибо на добром слове! Общение с читателем дает нравственную силу и поддержку Редакции, облегчает ее труд. Попутно многие возбуждают технический вопрос: как быть с адресом бандероли, когда конкурсов несколько и сроки их совпадают? Наше требование наклеивать этот адрес — не формальная придирка, оно продиктовано желанием выделить постоянных читателей, которым, как друзьям журнала, конечно, — и большее внимание, и большая забота, — из массы читателей случайных, ничем не связанных с журналом. Вместо наклейки адреса можно сообщить на первой странице № своей бандероли или № и число почтовой квитанции, или другие данные, указывающие, что рукопись поступила от подписчика.
Читатели могут быть уверены, что все письма их прочитаны. По недостатку места упоминаются здесь только наиболее характерные. Нескольких мы коснемся при самом разборе конкурсного рассказа.
* * *
Всего на конкурс № 11 поступило 86 решений. Из них подписчицами прислано 19. Все рукописи приняты на Конкурс, когда бы они ни поступили.
Задача была в сущности проста: требовалось только написать коротенькую главку, из которой было бы видно, что Клим поправился, что ли, что его видения будущей электро-жизни в Ленинграде явились результатом повреждения черепа с одной стороны, усердных занятий и увлечения электротехникой — с другой, и общего переутомления — с третьей. На это ясно намекало и указание, что 6-я глава могла бы быть поставлена на место 2-й, т. е. в промежуток между несчастным случаем и его любопытным результатом— стройной фантастической картиной недалекой электрифицированной жизни.
