Разве не он выбил из его руки стклянку с ядом? Теперь, конечно, выяснилось, что старик действовал в своих интересах.
Что же собственно изменилось в положении вещей с тех пор? Ведь он, Келли, попрежнему был бродяга, без видов на будущее. Нет, лучше покончить с этим сразу, одним ударом.
Келли протянул руку профессору:
— Я согласен, давайте ваш «Баррингтонит».
— Я преклоняюсь перед вами, — серьезно сказал старик.
Он удалился за своим препаратом. Келли остался один, привалившись в уголке кресла, крепко стиснув зубами кончик потухшей сигары.
Большие стенные часы мерно отбивали такт в тишине ночи.
Кошмар.
Это «Баррингтонит» № 716», наиболее сильный состав, экстракт разрушения. — Нотка скрываемой гордости слышалась в голосе профессора.
При мягком свете кабинетной лампы, в маленькой мензурке слабым опаловым цветом отливала полупрозрачная жидкость, густая, как ликер.
Келли с жгучим любопытством смотрел на маленький сосуд: сама смерть притаилась там.
С приемами старого лаборанта Баррингтон перелил жидкость в бокал и дополнил его вином. Чистым вином налил другой бокал — для себя.
Как загипнотизированный машинально следил Келли за его действиями.
Роковой момент наступил.
— Вы готовы? — выжидательно взглянув на Реджинальда, с волнением в голосе спросил профессор.
Но Келли не был готов.
Постыдная слабость снова овладела им. Что бы он ни дал теперь за право отказаться от опрометчиво брошенного слова.
— Глупец, глупец! звучало в его ушах, и сердце билось, как подстреленная птица.
Старик заметил его волнение, хотя и сам был, видно, в подобном же состоянии.
— Ну, если так, то лучше бросим эту затею. Наши нервы не выдержат.
Но Келли, уязвленный скрытым намеком в голосе профессора, дрожащей рукой схватил бокал. Как ребенок, принимающий горькое лекарство, зажмурив глаза, он проглотил напиток. Жгучий комок прокатился в его горле, обжег внутренности.
Келли обессиленный, закрыв лицо руками, ожидал наступления действия ужасного состава.
Но ничего не последовало.
Радостно вспыхнул огонек надежды. Келли решился взглянуть на профессора и внезапно понял все. Старик корчился в кресле, схватившись за грудь руками, как рыба, выброшенная из воды, он хватал ртом воздух. Баррингтон по ошибке выпил сам свой препарат.
Перед глазами ошеломленного Келли страшно изменилось лицо профессора, и вся фигура таяла, уменьшалась, подобно проткнутому воздушному баллону. Сильный запах озона, как после грозы, наполнял комнату.
Келли в ужасе закрыл глаза.
