Какая у него необычная мантия! Глубокого синего цвета, усеянная сверкающими драгоценными камнями — похоже, бриллиантами. Слишком бросающаяся в глаза, вопреки традициям серпов. Бизнесмен не знал, что и думать. На вид серпу было лет тридцать семь — тридцать восемь, но это, конечно, ничего не значит, сейчас никто не выглядит на свои годы. Ему могло быть как тридцать с чем-то, так и двести тридцать с чем-то. Темные ухоженные волосы. Пронизывающие глаза. Когда серп посмотрел в салон, бизнесмен постарался не встретиться с ним взглядом.
Позади первого серпа появились трое других. Они были моложе — слегка за двадцать. Мантии, яркие и разноцветные, тоже были украшены драгоценными камнями. Яблочно-зеленое одеяние темноволосой женщины усеивали изумруды, на оранжевой мантии одного молодого человека поблескивали рубины, а на желтой мантии другого — золотистые цитрины.
Как там называют группу серпов — кажется, «элегия»? Очень странно, что для такого редкого явления существует особое слово. Серпы всегда держатся поодиночке, бизнесмен никогда не видел, чтобы они путешествовали группами.
Бортпроводница поприветствовала новоприбывших, и как только серпы прошли мимо, она развернулась, вылетела в дверь и кинулась вниз по трапу.
«Убегает!» — подумал бизнесмен, но тут же прогнал эту мысль. С чего бы это ей убегать? Наверняка просто торопится к выходу на посадку, чтобы сообщить тамошнему агенту о дополнительных пассажирах, вот и все. Да и не может она паниковать — бортпроводников специально тренируют не поддаваться панике. Но тут вторая бортпроводница закрыла дверь, и выражение на ее лице можно было назвать каким угодно, только не обнадеживающим.
Поднялся тихий гомон — народ начал переговариваться. Кое-где зазвучал нервный смех.
— Попрошу вашего внимания, — обратился к пассажирам старший из серпов, сопровождая свои слова улыбкой, от которой становилось не по себе. — Вынужден с прискорбием сообщить вам, что весь этот рейс предназначен для прополки.
Бизнесмен слышал слова, но мозг говорил ему, что услышал он неправильно. Может, это у серпов юмор такой, если у них вообще есть чувство юмора? «Весь этот рейс предназначен для прополки». Но это же невозможно! Это не разрешено. Или?..
Пролетело несколько мгновений, прежде чем пассажиры осознали, чтó сказал серп. Люди застонали, закричали, завопили и наконец разразились рыданиями. Отчаяние было таким же безмерным, как случалось в Эпоху Смертности, когда у самолетов отказывали двигатели.
