Старика в светлом полотняном костюме в каюте уже не было. Вместо него, ярко освещенный светом потолочной лампочки, перед ними стоял испанский гранд, будто только что сошедший с картины Веласкеса. В голубом бархатном камзоле, на пышное белое жабо спускались длинные завитые локоны черного парика. С рукавов камзола мягко свисали желтоватые кружевные манжеты (брабантские! - подумал Клим). Только лицо у испанского гранда было то же, что и у их хозяина, - и бородка клинышком, и тонкие усы стрелочками.
- Don Migel de Silva, - представился он и низко склонился перед Никой, так что черные локоны парика закрыли ему лицо.
Ника растерянно оглянулась на Клима.
- Он сказал, что его зовут дон Мигель, - перевел Клим.
Он вышел из-за спины Ники, ответно поклонился, - конечно, не так изысканно и элегантно - и назвал Нику и себя. Тогда и Ника, вспомнив занятия по фехтовальной пластике, - хотя с запозданием, но сделала ответный реверанс, - у нее получилось лучше, чем у Клима.
- Превосходно, - заметил он вполголоса.
- Не смейся, пожалуйста!
- А я и не смеюсь. На самом деле, как в кино.
- Что он сказал сейчас?
- Он извинился за этот, ну… маленький маскарад.
Дон Мигель отступил на шаг и театрально, величественным жестом, который, однако, выглядел сейчас вполне уместным («вот что значит костюм!» - заключил Клим), пригласил гостей отужинать - на полукруглом откидном столике под иллюминатором в окружении трех хрустальных бокалов и тарелки с апельсинами стояла пузатая темная бутылка без этикетки. Пробка на бутылке была залита черной смолой.
Нике дон Мигель подвинул табуретку с мягким сиденьем, Клим уселся на крышку ящика, приделанного возле стола к стенке каюты, дон Мигель устроился на таком же ящике, но с другой стороны столика. Каюта была просторная, стены ее были оклеены полированной фанерой, у боковой стенки располагалась низкая широкая лежанка, закрытая шерстяным пледом. На пледе лежала скрипка. Над лежанкой висели круглые часы с тонкой золоченой секундной стрелкой, которая мелкими толчками бежала по циферблату. В углу, за лежанкой, торчала шпага, похоже, старинная - как определил Клим - с изящным эфесом, отделанным серебром.
В узкую торцевую стенку каюты был врезан небольшой телевизионный экран, пониже его чернели круглые ручки настройки.
Пока Клим и Ника оглядывали каюту, дон Мигель безуспешно пытался выковырнуть бутылочную пробку перочинным ножом и сломал тонкое лезвие. Он досадливо крякнул, открыл ящик стола, в поисках заменителя штопора, не найдя там ничего подходящего, обвел глазами каюту, обрадованно вскочил и вытащил из-за лежанки шпагу.
