– Врач сказал, ты поправляешься, – начал Бен. – Дэвид просил передать, что думает о тебе.
– Мило, хотя Дэвид думает исключительно о терраформировании и сиськах, – отмахнулась Бобби.
– Я прибрался в комнате для гостей, – сказал Бен. – Выпишешься, можешь пожить у нас.
– Это вряд ли, – несколько жестче усмехнулась Бобби.
– Нет уж, – заявил ее брат, – и не спорь. Я сразу тебе сказал что Иннис-Шэллоу – опасный район, особенно для одинокой женщины. Если бы тебя не спас Алекс…
– Не думаю, что я кого-то спас, – вставил Алекс, но Бен, поморщившись, гнул свое:
– Ты бы погибла. А то и хуже.
– Хуже, чем погибла? – удивилась Бобби.
– Ты понимаешь, о чем я.
Бобби наклонилась к нему, оперлась локтями о колени.
– Понимаю – и считаю, что это чушь. В Иннис-Шэллоу мне не опаснее, чем в Брич-Кэнди.
– Что ты такое говоришь! – возмутился брат. – Неужели тебе все еще не ясно…
Алекс бочком сдвинулся к двери. Бобби заметила его движение и короткой улыбкой сумела выразить: «Извини», и «Спасибо», и «Как он уйдет, вернемся к важным делам». Кивнув, Алекс ретировался в коридор. Раскаты семейной баталии отдавались и там.
У собственной койки Алекса поджидала полиция. На сей раз его показания были по крайней мере связными. Впрочем, кое-что пострадавший постарался оставить в тени.
* * *
Слово «семья» на дальних кораблях использовалось большей частью в переносном смысле. Иногда и впрямь попадались кровные родственники, но почти всегда это были астеры. На военной службе и в корпорациях изредка встречались женатые пары и уж совсем редко – с ребенком. Случались двоюродные братья и сестры. Впрочем, гораздо чаще слова о семье выражали потребность в дружбе, в близости, в человеческом контакте, вписанную так глубоко в гены, что без нее человек чувствовал себя не вполне человеком. Слово «семья» было высокопарным именованием товарищества, синонимом верности, значившим много больше своего исходного значения. В воспоминаниях Алекса настоящая семья – кровная родня – выглядела как люди, которые сами не понимают, как так получилось, что они числятся по одному адресу. Пока были живы родители, Алекс их любил, да и сейчас любил память о них. Кузены всегда радовались его приезду, Алекс с удовольствием пользовался их гостеприимством. Увидев Бобби с братом и ощутив их глубинное, непреодолимое несходство, он что-то до конца понял.
Мать может любить дочь больше жизни, как в сказке, – или ненавидеть ее всей душой. Бывает то и другое одновременно. Сестра с братом могут дружить или ссориться, а могут разойтись в неуютном равнодушии.
