«Если бы он позволил». Слова были тяжелы и ядовиты, как свинец. «Я бы делала, что хотела, если бы он не управлял мной. Он и сейчас управляет. Столько лет прошло, столько перемен случилось во мне и в моей жизни. А Марко, которому я оставила сына, и сейчас мною распоряжается. Ограничивает меня. Наказывает за то, что я не подчинилась сразу».
– Понятно, – без выражения произнес Филип.
Наоми кивнула. До белизны сжала кулаки. И заставила себя расслабиться.
– Дай мне день. Завтра я буду знать больше.
– Приходи в клуб, – сказал Филип. – Если нас там нет, жди, мы с тобой свяжемся. Нам нельзя долго сидеть па одном месте.
«Я думала, что останусь с тобой», – подумала она и тут же выбранила себя: она не имеет права на разочарование. Это не воссоединение семьи. Пусть ее привело сюда чувство долга перед Филипом, но у него-то другие дела. Дела, которые вернули в его мир давно потерянную мать. Если она надеялась посидеть с ним, поесть конфет и порассказывать друг другу о былом, заполняя упущенные годы, так это только ее проблемы.
– Разумно, – сказала Наоми и, поднявшись, шагнула к выходу.
Она была уже у дверей, когда он напряженно, с трудом выдавливая слова, проговорил:
– Спасибо, что прилетела.
Ей показалось, будто удар молота вбил ей сердце в ребра. Филип смотрел на нее от стола. Он был так похож на отца! Наоми попробовала вспомнить себя такой же юной. Умела ли она в его возрасте выбрать слова, которые ничего не скажут, и согреют сердце, и ранят? Она чувствовала, как губы выдавили чуть заметную улыбку. Скорее горестную, чем радостную.
– Это он велел тебе так сказать? – спросила она. – Так ведь?
Молчание мальчика можно было истолковать на сотни ладов.
* * *
После «Гамарры» Марко вернулся домой пьяный и довольный собой. Наоми попросила его не шуметь, не будить малыша. Марко подхватил ее на руки и закружил по комнате, такой тесной, что она ударилась ногой о кровать и вскрикнула от боли. Тогда он поставил ее и погладил ушибленное место. Поцеловал его. Взглянул ей в лицо с улыбкой, которая столько же просила, сколько обещала, и Наоми подумалось, не заняться ли им тихонько любовью, пока Филип спит. Как раз об этом она размышляла, когда он ее уничтожил:
– Справились! Мы. Ты, кве си?
– С чем справились? – протянула она, откинувшись на гелевый матрас.
– Сквитались за Террион-Лок, – пояснил Марко. Постояли за Пояс. За нас. За него.
Марко кивнул на младенца. Филип во сне сосал большой палец, зажмурив глаза так плотно, словно не собирался их открывать никогда. Она поняла раньше, чем осознала,
